течение реки жизни, господину Камэ, во что бы то ни стало, захотелось остаться дома, с книжкой в руке, пока он не уснет в кресле, а шея на утро не заболит от неудобного положения.
Он снова задумался. Дотянулся рукой до своей проплешины – как всегда теплой, и воинственно засопел.
Господин Камэ часто дотрагивался до своей макушки, старательно собирая волосы со всей округи, и аккуратно прикладывая их к незащищенному островку своей головы. Тонкими рядами, нитевидные там возлежали длинные волосы, прикрывающие бледную кожу проплешины.
Господин Камэ заходился сопеть, когда его молчаливая натура искала выход гневу, раздражению или беспокойству. Его большое, немного заплывшее возрастом и калорийной пищей, лицо становилось пунцовым, рыжие усы ощетинивались, как еж, а маленькие глаза сверкали черным блеском. В такие мгновенья бывший сержант национальной жандармерии Леон Камэ становился похож на сжатую пружину, которую – отпусти, и выстрелит молниеносно и сильно. Бывший коллега аджюдан Вобэр так и вовсе за это называл господина Камэ – Льйон.
И действительно, расшагивая по комнате, как лев в клетке, он вел с собой неслышный диалог, в котором два его Я боролись за принятие окончательного решения.
Первый «Я», несколько одомашенный и весьма теплый, пахнущий вкусными сигарами и коньячными парами, утверждал, что бросаться на немедленные поиски неизвестного отеля, где непонятный человек неконкретно просил помощи – это ужасно утомительно. Господин Камэ устало взглянул на желтоватую рубашку не первой свежести, кое-как развешанную на спинке стула. Всем своим видом она являла собой протест намечавшейся авантюре, и полностью поддерживала идею первого «Я».
«С другой стороны, вспомни…», хитро шептал ему горячим дыханием второй «Я». Господин Камэ бросил грустный взгляд на календарь и увидел чреватое проблемами число – 28 ноября, которое означало, что за ближайшие двое суток нужно раздобыть денег на оплату ренты жилья. Мадам Римик весьма добра к нему, но злоупотреблять ее терпением, господин Камэ себе никогда не позволял. Чертов голос, обжигающий ухо, напоминал о двойном тарифе, который с наскоку был предложен незнакомцем.
Господин Камэ грузно сел на кровать и достал сигару. В его голове мучительно рождалась решительность.
«Да уж… Дополнительные триста евро… мне совершенно точно не навредили бы. Даже наоборот. Вопрос, конечно, правда ли все это? Он ведь даже не представился… Хм… Ошалелый какой-то… Час за триста. Хотя какая разница? Да и… В конце концов, вдруг дело пустяковое… Скатаюсь на часок, и баста. Тогда возьму Реми Мартан… да и сигары заканчиваются… Ну и Мие можно будет заплатить. Ладно. Какой, говоришь, отель? Со шпилями?»
ОТЕЛЬ «МИ РУА». ВЕЧЕР
Человек по телефону не обманул господина Камэ – отель действительно находился недалеко. Правда, шпилей, по которым должен был ориентироваться впервые прибывающий гость, было не два, вернее не совсем