к дверному глазку.
– Эй… а ну поставь меня на пол… немедленно… – тоненький встревоженный голосок раздался у его плеча.
Максим очнулся, медленно опуская свою ношу. Теперь его взгляд сканировал квартирку, в которой он сейчас был заперт, как в ловушке. Хоть ремонт тут и не делался с прошлого века, она оказалась на удивление уютной. Или виной этому впечатлению было чувство некоторой безопасности, благодаря покосившейся за спиной двери?
– Эй ты! – Вероника неожиданно преобразилась, теперь находясь на своей территории.
Весь её сердитый воинственный вид вызывал у него лишь усмешку. Глупышка, будто она могла противостоять ему! Максим наклонил к жене голову, разглядывая глаза. Удивительный цвет, то ли синий, то ли зелёный, скорее цвет морской волны. Сейчас они потемнели, и пытались внушить ему смертельный ужас.
– Ты сказал, что я больше не увижу твоей наглой физиономии! Оборотень! – Вероника приподнялась на цыпочки, намереваясь стать выше, и не удержалась на каблуках.
Грохот наполнил квартиру, когда девушка повалилась на него, и Максим спиной едва не вышиб ветхую дверь. Свалившись, Вероника замолотила по его груди кулаками, пока капитан не изловчился, поднимаясь, и не схватил её, оттаскивая подальше от коридора.
– Убирайся! – выкрикнула Вероника.
Сиверин закрыл пленнице рот ладонью, про себя надеясь, что вредная соседка не услышала ни слова из своей норки.
– А-а-а-а! – он зло чертыхнулся и затряс рукой, когда девушка больно укусила его.
Вероника отскочила на другой конец комнаты и схватила стул, который немедленно полетел в сторону капитана. Максим увернулся, но одна из ножек всё же задела руку, разрывая ткань рубашки. Со звоном что-то разбивая на своём пути, стул грохнулся на пол, позади молодого человека.
– Ты – ненормальная! – Сиверин схватился за руку, повыше локтя, затем разворачивая к себе ладонь.
На ней осталась кровь, которая уже проступила на краях порванной рубашки.
– Это ты – ненормальный! – Вероника замахнулась настольной лампой, но тут же испуганно опустила её, глядя на его руку.
– Сильно болит? – снова пискнула девушка.
Максим зло фыркнул в ответ.
– Так тебе и надо! – лампочка просвистела совсем рядом, но теперь Вероника только пугала его, не смея больше ранить.
Она боялась его до чёртиков, но при этом жалела. Максим собрал в кулак всю свою волю, надеясь воззвать к разуму хозяйки квартиры:
– Мне это нравится не больше твоего. И быть я здесь не желаю!
– Тогда убирайся! Это мой дом!
Звонкий лай в подъезде мгновенно остудил обоих. Вероника быстренько прошмыгнула мимо Сиверина в коридор, и заглянула в глазок.
– Ангелина Павловна… – печально вздохнула девушка.
Соседка, деловито прихватив домашний веничек, подметала пол на лестничной площадке. Вероника закатила глаза, качая головой. Она жила здесь почти год, но за всё время ни разу не видела, чтобы эта женщина бралась за уборку. Меж тем, соседка