шляпу Марка, лежавшую на столе, но мы ничего не сказали друг другу. Я вышла на воздух. Солнце пригревало; легкий ветерок ласкал пустошь, и неожиданно для себя я побрела вверх по холму. Я брела до тех пор, пока передо мной среди вереска не выросли стены замка Чун.
Тогда я заплакала. Слезы беззвучно подступали к глазам и обжигали щеки. Я вошла во внутренний круг руин, словно так могла вызвать призрак человека, которого впервые увидела здесь семь месяцев тому назад, но там не было никаких призраков – только горькие воспоминания о любви плохо подходящей друг другу пары: жены фермера, горящей желанием компенсировать попусту растраченную юность, и ученого средних лет, уставшего терпеливо переносить семнадцатый год безбрачия. Каждый из нас подходил другому; это я поняла только сейчас. Единственная разница между нами была в том, что я обманывала себя, думая, что страстно влюблена, а Лоренс сразу признал, что мы были двумя незнакомцами, которые, стремясь избавиться от одиночества, решились на отношения, которые проявлялись в тех или иных формах взаимности трижды в неделю на фоне долгого, скучного деревенского лета.
Вот и все. Может быть, правда была слишком проста, но я бы могла дожить до самой смерти и не понять этого, если бы не столкнулась с гораздо более непрошеной правдой при своем вынужденном знакомстве с Марком Касталлаком.
Я опять принялась плакать и попыталась возненавидеть его за разрушенные иллюзии, с которыми я так долго жила и любила, но не смогла. Как только я подумала о Марке, мне сразу же захотелось снова оказаться с ним в той запертой комнате, ведь нельзя ненавидеть мужчину, которому ты готова отдаться еще и еще раз без малейших колебаний.
Потом я выбралась из развалин замка и медленно пошла вниз по холму к ферме.
Гризельда на кухне жевала хлеб с сыром. Мы опять не произнесли ни слова. Пройдя в холл, я увидела, что шляпа Марка все еще лежит на комоде; занервничав, я вернулась на кухню и отрезала большой кусок холодного пирога, который лежал на блюде в шкафу. Оказалось, что я зверски голодна, и, покончив с пирогом, я съела еще яблоко и кусок торта с лимонным мармеладом. Когда ко мне наконец пришло ощущение сытости, я услышала на лестнице шаги Марка.
Я сразу же ушла в холл. И увидела его словно впервые. Он выглядел старше, спокойнее, лучше владел собой, в его раскосых глазах было знание, которое я нашла странно возбуждающим. Увидев меня, он улыбнулся. И я перестала понимать, почему когда-то могла считать его некрасивым. В тот момент, как я подумала о том, как потрясающе он выглядит, он пригладил локон, и его короткие сильные пальцы тотчас же напомнили о часах, проведенных за запертой дверью.
Краска прилила к моему лицу; сердце сильно забилось.
– Останешься на ужин? – ровным голосом спросила я. – Если ты голоден, еды полно.
– Спасибо, но ужин ждет меня в Морве, мне пора идти. – Он сделал паузу и взглянул на закрытую дверь большой гостиной. – Хотя, должен признаться, я хочу пить. Может, найдется сидр?..
– Сейчас принесу.
Когда