она напрашивается на скандал, но где же доказательства? Никто при дворе не смотрел на нее осуждающе; ни одна из фрейлин не прибегала с рассказом об оскорбительных слухах, а они бы ей точно сообщили, если бы что-нибудь услышали. Из всего этого Екатерина могла заключить только одно: посол завидовал влиянию монаха.
– Люди говорят что-нибудь обо мне и брате Диего? – спросила она Марию.
– Камергер считает, что он приобрел слишком большое влияние на ваше высочество. Говорит, вы ничего не предпринимаете без его совета и благословения.
– Это все? Ничего скандального?
Глаза Марии расширились.
– Да что вы, ваше высочество! Почему о вас должны такое подумать?
– Для этого нет никаких причин. Фуэнсалида сказал что-то подобное. Но он все неправильно понял. Брат Диего – самый лучший исповедник, какого только может иметь женщина в моем положении. Я не могу найти изъянов ни в его укладе жизни, ни в его образовании, не в его добронравии. Меня печалит то, что я слишком бедна и не способна обеспечить его так, как приличествует ему по должности, а ведь он служит мне неустанно.
Но тут снова явился Фуэнсалида, неотвязный, как чума, требуя встречи с принцессой. От одного вида его напыщенной, презрительной физиономии у Екатерины волоски на шее встали дыбом.
– Ваше высочество, меня встревожил беспорядок в вашем домашнем хозяйстве, и я обещал королю, отцу вашему, что изыщу средства для устранения недостатков.
Екатерина встала:
– Вы превышаете свои полномочия, посол. Это мой двор, и я буду управлять им так, как считаю нужным.
– Как считает нужным брат Диего, подозреваю!
– Ах вот оно что! – резко сказала принцесса. – Кое-кто из моих людей настроил вас против него.
– Мадам, в этом не было необходимости. Я сам прекрасно вижу, что здесь нужен человек для ведения хозяйства, о чем и сообщил королю Фердинанду, так как очевидно: тут всем заправляет этот молодой монах, по моему мнению недостойный доверия, потому как он вынудил ваше высочество совершить множество ошибок.
На мгновение стыд вспыхнул вновь, но ярость одержала над ним верх.
– Каких ошибок?
– Например, отстранение от дел доньи Эльвиры.
Екатерина рассвирепела. Непроходимый дурак!
– Это не имеет никакого отношения к брату Диего. Что еще?
– Мне сказали, что монах каждый поступок превращает в грех.
– Некоторые сказали бы, что он не дает нам уклониться от пути добродетели.
Фуэнсалида сердито глянул на нее:
– Ваше высочество, не играйте со мной в слова. Хорошо известно, что исток, средоточие и конец всех этих беспорядков при вашем дворе – это монах.
– Ложь! – вскричала Екатерина. – Как смеете вы жаловаться королю на то, в чем совершенно ничего не понимаете!
– Это моя обязанность. Мне жаль, что это огорчает ваше высочество, но я предан верховному правителю.
Посол откланялся, оставив принцессу