мне, если я разрешу вам выйти замуж за простого банкира.
– Но, ваше высочество, он очень богат. Это хорошая партия.
– Мне очень жаль, Франсиска, но об этом не может быть и речи.
– Ваше высочество, мы любим друг друга! – молила Франсиска.
Она не заметила, что в комнату вошел брат Диего и встал у нее за спиной.
– Вы слышали свою госпожу, – сказал он, – вы обязаны слушаться ее.
– Ты! – набросилась она на монаха. – Опять ты вмешиваешься?
– Вы не смеете разговаривать так с братом Диего! – сказала Екатерина. – Не забывайте об уважении, которого требует его должность.
Франсиска вся кипела:
– Я смею, потому что он заслужил это, ваше высочество!
Брат Диего вспыхнул:
– Франсиска, если вы недовольны мной в чем-то, то должны высказать свои жалобы сейчас, в присутствии ее высочества.
Его стальные глаза не отрывались от лица девушки.
– Мне слишком стыдно о таком говорить, – пробормотала она.
– Это чудовищно! – произнес монах.
– Скажу только, что такого человека, как ты, нельзя допускать в дом, где живут женщины!
– Потрудитесь объяснить, что вы имеете в виду! – взорвалась пораженная до глубины души Екатерина.
– Спросите его! – бросила в ответ Франсиска.
– Не имею представления, о чем толкует эта женщина.
– Спросите Фуэнсалиду! – с вызовом заявила фрейлина.
– Так вот в чем дело! – отозвался монах. – Этот человек что угодно наговорит против меня.
– Он знает, что говорят.
– Значит, вы располагаете сведениями из третьих рук, – сказала Екатерина, – и они основаны на предубеждении. Франсиска, я не могу допустить, чтобы на моего исповедника, которому я доверила свою жизнь, возводили напрасные обвинения. Я понимаю, вы огорчены расстройством замужества, но нет нужды теперь отыгрываться на брате Диего.
– Этот человек – отрава! – крикнула Франсиска, тыча пальцем в монаха. – Ваше высочество слишком добры, чтобы видеть это.
– Думаю, я сама в силах судить о нем. Он верно служит мне уже два года.
– Вы дура! – сказала Франсиска, потом поняла, с кем говорит, и зажала рот ладонью. – Ваше высочество, прошу извинить меня. Это недопустимо.
– Боюсь, это правда, – сказала Екатерина, едва сдерживая слезы. Она ненавидела ссоры, но не могла позволить фрейлине так неуважительно разговаривать с собой. – Мне не нужны при дворе вздорные особы. Можете считать себя уволенной.
– Ваше высочество! Я молю вас…
– Нет, Франсиска. – Сердце Екатерины стучало. – Решение принято.
Фрейлина выскочила за дверь. Когда она удалилась на достаточное расстояние, чтобы не слышать происходящего в комнате, Екатерина опустилась на стул и дала волю слезам.
– Ваше высочество, – брат Диего положил руку ей на плечо, – уверяю вас, ее жалобы не имеют под собой никаких оснований. Я не представляю, что она имела в виду.
– Это все