замещают действования Святого Духа или что они лишают Святого Духа какой-либо «функциональности». Этот критический вопрос становится особенно настоятельным при учете признаваемой Д. Вендебург аксиомы, что троичность сущности и троичность икономии должны полностью войти друг в друга[137].
В рецензии на книгу Д. Вендебург покойный о. Петер Планк, православный священник, задает, по моему мнению, справедливый вопрос: «Что, собственно, препятствует тому, чтобы различные “энергии” Божии, которые сообщаются и показываются человеку, допускают его разнообразные “обо́жения”, мы приписали не исключительности, а особенности одной из трех ипостасей?»[138]. Имеются ли у Григория Паламы подобные идеи, должно обнаружить специальное исследование. Далее мы покажем, что в православном богословии в принципе такое мнение известно[139]. От заблуждения, что Дух Святой якобы лишен «функциональности», православие сверх того охраняется учением о претворении Евхаристических Даров действием Св. Духа и выделением призывания Святого Духа.
Подобно тому, как Владимир Лосский все проблемы западного богословия сконцентрировал вокруг вопроса о Filioque и как сербский богослов архимандрит Иустин (Попович) (Лустин Поповий) распространил их на кризис цивилизации XX в.[140], так и Христос Яннарас – заслуживающим внимания, но все-таки очень односторонним образом – приписывал западной убежденности в возможности познания Божественной сущности (осужденной в учении Григория Паламы) ответственность за последующие трудности особенного западного богословия, дошедшего даже до богословствования о «смерти Бога»[141]. Отрицание различия между ουσία и ένεργείαι Божиими и убежденность в возможности познать сущность Божию, по мнению Христоса Яннараса, привели на Западе к следующим последствиям.
Бог, который будто бы может быть постигнут на основании заключений по аналогии, а не исключительно через опыт личного общения, сообщаемый Его энергиями, стал предметом рассудка. «Схоластическая аналогия не знает личного способа бытия – ни в качестве онтологической реальности, ни как возможности познания»[142]. Она «не знает личного бытия Божия, троичности Божественных лиц, способа бытия Божественной премудрости, которая является личной. Так что в области христианского богословия она вводит не только “скудость” иудейского монотеизма, но и несравненно более низкий уровень Богопознания: она замещает личного Бога библейского откровения и церковный опыт безличным понятием (сопсерйо) некоего трансцендентного “объекта”, что есть логически принудительная причина ее самой и всего сущего»[143].
Энергии сущности в противоположность этому следует понимать личностно (хотя Яннарас не сообщает, какому лицу Пресвятой Троицы они принадлежат исключительно или по преимуществу).
Западная точка зрения на «сущность», согласно Яннарасу, открывает путь «мистицизму сущности, созерцанию безличного абсолюта, который