богословие, – йодля неговнутритрини-тарное отношение и внетринитарные действования совершенно идентичны.
Блж. Августин, естественно, совершенно не намеревался изменять текст Символа веры. Кроме того, в его богословском мышлении обнаруживаются совсем различные направления. Наряду с только что описанной, новой, если угодно, собственно Августиновой линией, он все еще проводит старую линию, согласно которой Бог Отец должен пониматься как principiumDeitatis («начало Божества»). Чтобы совместить традиционную линию со своей собственной, Августин и предложил учение об исхождении Св. Духа principaliter a Patre et a Filio («преимущественно от Отца и от Сына»). Благодаря этой своей рядоположенной новой линии ему, как кажется, удалось найти решение проблемы, с которой у православного богословия возникли трудности: действительно, восточное богословие не может сказать, в чем состоит отличие рождения единородного Сына от исхождения Святого Духа. Августин учил: главное различие между рождением Сына и исхождением Святого Духа состоит в том, что Сын имеет своей причиной только Отца, тогда как Святой Дух – Отца и Сына.
Впервые упоминание о Filioque expressis verbis мы находим в так называемом Символе св. Афанасия[198], или в Quicumque[199], этом от начала до конца типично западном документе. Это Quicumque, вероятно, происходит из школы блж. Августина в Испании. В § 23 Quicumque о Святом Духе сказано следующее: Spiritus Sanctus а Patre et Filio… pocedens («Дух Святой… исходящий от Отца и Сына»).
После длительного периода отвержения Quicumque на Востоке, он всплыл, начиная с XVII в., в литургических книгах Русской Православной Церкви, а примерно с 1780 г. – ив греческом Часослове[200]. При этом, перенимая Quicumque, Восточная Церковь сделала то, в чем она применительно к Никео-Цареградскому символу веры упрекала Запад, – она изменила текст и устранила «et Filio». Разумеется, здесь речь не идет о решениях Вселенского Собора.
Первоначально в Никео-Цареградский символ веры Filioque было введено только Испанской Церковью[201]. Содержательно это учение излагалось уже на более ранних поместных соборах, но когда на Третьем соборе в Толедо в 589 г. оно стало официальным учением Испанской Церкви, то этим ему была придана отчетливая антиарианская острота. Действительно, на соборе был подтвержден переход Реккареда, короля западных готов, из арианства в кафолико-православную веру. Следовательно, мотив присовокупления Filioque в данном контексте был еще совершенно наивным: следовало сказать о Второй Ипостаси Троицы нечто такое, что выразило бы Ее равноположенность с Первой Ипостасью.
Но все же этот, собственно говоря, безобидный поступок содержит в себе нечто типичное для западного богословия. Проблемы христологии были смещены в сферу пневматологии. Чтобы сильнее подчеркнуть Божественность Христа, была проявлена готовность пойти на умаление в высказываниях относительно Святого Духа. В этом-то и состояло, на мой взгляд, симптоматичное и действительно опасное в событии 589 г.
Из Испании Символ веры, расширенный за счет прибавления Filioque,