монархии, или единоначалия, или единодержавия, в Божестве нужно свято блюсти, как библейскую и святоотеческую основу учения о Святой Троице… Именно единоначалие делает все ипостасные взаимоотношения единым тройственным актом, их связует и обосновывает… Но это особое место Отца, как первой Ипостаси во Св. Троице… не нарушает равночестности и равнобожественности всех Ипостасей, но устанавливает между ними различие. Иногда это различие Слово Божие выражает в таких словах, которые как будто означают неравенство и дают почву к субординационизму. Таковы слова Спасителя: «ОтецМой болий Мене есть» (Ин 14:28)[191]… Однако, слово «болий» может быть истолковано не в смысле отрицания равночестности, но в отношении взаимного откровения. Отец открывается в Сыне, но не наоборот… Только об Отце может быть сказано, что Он «болий», но не может быть сказано ни о Сыне, ни о Духе Святом, как в Их отношениях к Отцу, так и в Их взаимоотношениях[192].
Впрочем, даже Владимир Лосский, этот последовательный продолжатель православного учения о Боге в духе восточных отцов, не придерживался мнения, что отправная точка западного богословия от «сущности» и единства Божия сама по себе является еретической. Он цитирует св. Григория Назианзина, подчеркнувшего правомочность обоих аспектов: «Я еще не начал думать об Едйнице, как Троица озаряет меня Своим сиянием. Едва я начал думать о Троице, как Едйница снова охватывает меня. Когда Один из Трех представляется мне, я думаю, что Это целое, до того мой взор наполнен Им, а остальное ускользает от меня; ибо в моем уме, слишком ограниченном, чтобы понять одного, не имеется больше места для остального. Когда я объединяю Трех в одной и той же мысли, я вижу единый светоч, но не могу разделить или рассмотреть соединенного света»[193].
Подобное описание необходимо, потому что истина неисчерпаема. Православное богословие всегда является апофатическим богословием.
Определения никогда не бывают исчерпывающими. «Тайна Троичности становится доступной только незнанию»[194].
3.2. И́жє ω оца и́сходѧщаго
Спор вокруг Filioque
Если Владимир Лосский тем самым намекает и на другие возможности понимания, то подлинно православное понимание Пресвятой Троицы для него самого и для других православных богословов неразрывно связано с отправной точкой от конкретных Ипостасей и, следовательно, от единоначалия Бога-Отца. Кто сочетает единство Троичности с единством происхождения Второй и Третьей Ипостасей от Первой, для того Троица со введением второго принципа, второй αρχή, теряет свою основу. Поэтому когда православное богословие включилось в спор вокруг Filioque, оно опасалось, как бы не поставить под сомнение важнейшее учение Церкви, как бы не разрушить единства Троицы введением второго начала.
Чтобы изложить проблему, потребуется сделать экскурс в историю спора вокруг Filioque[195].
В 381 г. на Втором Вселенском соборе был принят следующий текст, которым признавалась Божественность Святого Духа: «И в Духа