обратно и услышал капризный детский голосок:
– Мама, мама, я писать хочу!
Око заморгало, захлопало длинными ресницами, испуская в мир блики пульсирующего света. Из него вытекла большая искристая слеза и упала вниз, в стоящий на престоле ларец. У престола тут же возник Бурильян, мигом закрыл крышку Ларца, ловко прихватил его когтистой лапой, завыл, закрутился волчком – и всё исчезло в Огненном вихре…
*
Очнулся Коров от сильного холода в каком-то огромном подземном склепе. Повсюду вспыхивали призрачные огоньки, едва освещавшие помещение. Он лежал в прозрачном голубоватом гробу, с помощью золотой цепи подвешенном к мощным, жутковатого вида ветвистым корням, словно сети опутывавшим все стены пещеры. Алые паруса уходили куда-то ввысь, под самые своды склепа…
Слегка раскачиваясь на этих не очень дешёвых качелях, хрустальный саркофаг гробокорабля издавал очень неприятный скрип, от которого у Корова сильно заныли пломбированные зубы. Из одежды на боге была только рогатая маска Бэтмена. Золочёными наручниками он был безнадёжно-изящно прикован к прозрачным стенкам гроб-каюты.
Напротив стояла Кора в маске и специфическом костюме из чёрной кожи и нехорошо усмехалась. В правой руке она держала изящный кнутик с живым, ветвящимся хвостиком в виде извивающихся и шипящих змеек. Слева от неё жарко полыхали дровишки в русской печи, дурно стилизованной под западный средневековый камин. «А где же Царевна-Яга»? – только и успел подумать Коров, как его окликнула Кора:
– Знаешь, что означает БДСМ? – нежно спросила она. – Это значит: Бог Дал Свет Миру. Но Мир, увы, Его не принял…
– Может, не надо, Мира… то есть Мара… то есть Кора…
– Надо, Коров, надо… Понимаешь, любимый, мой Каме-Сутра-Лот слезам не верит, даже слезам Теоса. Я бы даже сказала – особенно Его слезам, а также всем твоим прочим бурильяновским уловкам. У меня метод старый, проверенный. И ты об этом знаешь. Через часок-другой ты у меня забудешь про самые причудливые и «реалистичные» свои сновидения, в том числе и про это. А может быть, наоборот, вспомнишь всё, что напрочь позабыл в отупении своей Фас-Бук-Нирвании, и даже то, чего никогда не знал, то есть Ничто. Ну, а если повезёт, то вспомнишь и забудешь одновременно и проснёшься, наконец, свет-царевич ты мой спящий…
И Кора вынула из камина раскалённые докрасна клещи с длинными рукоятями и слегка взмахнула кнутовищем…
Седьмое Небо
Этот родник мне с детства знаком, лет с трёх. Тогда я впервые приехал погостить к бабушке в деревню. Это, пожалуй, первое моё яркое воспоминание: отец ведёт меня за руку узкой тропинкой по склону оврага. Густая трава – как дремучий лес, и я вижу из-за неё только уходящую куда-то в небо руку Великана…
Вдруг мы замираем. Рука раздвигает заросли травяных джунглей, и перед нами – огромное, живое, дышащее СУЩЕСТВО под тенистым деревом жадно вбирает в себя влагу из ручья,