случаем и зоркими глазами вкупе с ясной, холодной головой изучать и анализировать всё происходящее? Ну же, обещайте! Позвольте мне открыть вам двери в мир разгадки тайн и распутывания интриг.
– Всё это не совсем по мне, – заметил Чаллонер. – Однако коль скоро вы решились на это и были весьма убедительны – аминь.
– Я не прочь пообещать, – сказал Десборо, – но вряд ли со мной что-нибудь произойдёт.
– О маловеры! – вскричал Сомерсет. – Однако я, по крайней мере, заручился вашими обещаниями, а мистер Годолл, я уверен, преисполнен восторга.
– Я обещаю себе, что, по крайней мере, получу огромное наслаждение от ваших рассказов, – ответил хозяин с присущей ему учтивостью.
– А теперь, господа, – закончил Сомерсет, – давайте разделимся. Я спешу предоставить себя воле Фортуны. Слышите, как в этот тихий уголок доносится шум Лондона, похожий на отдалённый грохот битвы. Там сходятся четыре миллиона судеб, и, вооружившись ста фунтами, я собираюсь броситься в эту паутину.
Джон Гримшоу. Осенний холод
Приключения Чаллонера
Дамский угодник
Мистер Эдвард Чаллонер обитал в пригороде Лондона под названием Патни, где он снимал гостиную и спальню и пользовался уважением хозяев. На следующий день он проснулся ранним утром с мыслью о том, что ему придётся выйти из дома и начать свой путь пешком. Чаллонер был молодым человеком, склонным к полноте, не любившим физические упражнения и предпочитавшим омнибус ходьбе. Характер его отличался дружелюбием и добродушием в сочетании с некоторой медлительностью. В лучшие времена он бы нанял кэб, но теперь он не мог позволить себе подобной роскоши и, собрав воедино всю свою волю, вышел из дома и отправился на пешую прогулку.
Лето было в самом разгаре. Стояла тихая безоблачная погода, и, пока он шагал по пустынным улицам вдоль домов с окнами, прикрытыми ставнями, чуть прохладное утро уступило место воссиявшему над городом тёплому и солнечному июльскому дню. Поначалу он шёл, глубоко погружённый в свои мысли, вспоминая своё увлечение вистом и сожалея о впустую потерянном времени, однако, когда он достиг лабиринта улочек юго-восточной окраины города, тишина постепенно начала давить ему на уши. Улицы безразлично взирали на его одинокую фигуру, дома откликались на его шаги несколько жутковатым эхом, магазины и лавки встречали его наглухо закрытыми витринами. А он всё продолжал свой путь, словно одинокий корабль в океане, по пустынному предместью, охваченному сном под лучезарным куполом сияющего летнего дня.
«Именно здесь, – думал он, – и есть то самое место, где я мог бы пуститься на поиски приключений, будь я похож на своих легкомысленных приятелей. Здесь средь бела дня улицы столь же таинственны, как и тёмной зимней ночью. И тут среди четырёх миллионов спящих не встретишь ни одной живой души, как в джунглях Юкатана. Стоит