твоего расположения, в надежде, что ты скажешь мне доброе слово о них.
Керан снова сплюнул:
– У меня есть жены, чтобы ходить на базар. Давай покончим с нашим делом и покинем это место.
– Уже скоро, – сказал Аббан. – Ты понимаешь свою роль?
Керан хрюкнул.
– Я ломал мальчишек и строил из обломков мужчин еще до твоего рождения, хаффит. Предоставь это мне.
– Никаких лекций о священном черном? – допытывался Аббан.
Керан пожал плечами:
– Я видел мальчишек. Они расхлябанны. Слабы. Джурим и Шанджат испортили их, стремясь обратить против тебя, и разворачивать их придется твердой рукой. Им предстоит снова почувствовать себя най’шарумами.
Аббан кивнул:
– Сделай это, наставник, и награда превысит самые алчные мечты.
Керан с отвращением отмахнулся:
– Тьфу! Ты вернул мне шарак, сын Чабина. Мой труд – меньшее, чем я могу отплатить. Мужчина – ничто без уважения сыновей.
– Здесь, – указал на харчевню Аббан.
Передняя веранда была полна постоянных покупателей, которые сидели за низкими столами, обедали, курили и пили горький красийский кофе. Сновали женщины – приносили изнутри дымящиеся полные чашки и чаши, убегали с пустыми и позвякивали кошелями, набитыми драки.
Аббан вошел в узкий проход и постучал костылем в боковую дверь. Ее открыл мальчик в коричневом, он ловко поймал брошенную Аббаном монету и сопроводил обоих вниз по задней лестнице.
Помещение заволокло сладким трубочным дымом, оно полнилось стуком костей и выкриками – объявляли ставки. Вошедшие остановились за пологом, наблюдая за компанией шарумов, пивших кузи за игральным столом, где громоздилась гора монет.
– Дама’тинг следует… а! – произнес Аббан, завидев спускавшуюся по главной лестнице Асави.
Ее белые одежды бросались в глаза в темном подвале, но мужчины, сосредоточенные на метках, вырезанных на гранях костей, не замечали ее, пока она не подошла вплотную.
– Что это такое? – гаркнула Асави, и шарумы дружно вскочили.
Один мужчина – сын Аббана, Шустен, – метнулся к ней, расплескав свою чашку. Дама’тинг притворно отступила, но умело поймала брызги рукавом.
Воцарилось напряженное молчание, и ни один воин не осмелился даже вздохнуть, пока Асави изучала рукав.
Асави тронула влажное пятно, поднесла пальцы к носу:
– Это… кузи? – Последнее слово она пронзительно выкрикнула, и мужчины чуть не намочили бидо.
Устрашился даже Аббан, хотя сам и организовал встречу. Похожая сцена разыгралась тридцать лет назад, когда его отец Чабин случайно пролил на платье дама чернила и был на месте казнен. При воспоминании об этом Аббан сглотнул комок. Возможно, его сыновьям подобало получить аналогичный урок.
– Прости, дама’тинг! – возопил Шустен, схватив сомнительной чистоты тряпку и тщетно порываясь стереть с рукава пятно.
– Как ты смеешь? – заорала Асави, выдергивая рукав.
Она