зовут Губарь Захар Захарович, – с готовностью представился горбун еще раз. – Но я понимаю, вы не об этом меня спрашиваете. Кто мы? Это трудный вопрос, вот в чем дело. Давайте не будем его обсуждать. Поверьте, это совершенно неважно, кто мы. Важно, что мы – сила, неодолимая сила, или, как говорят на флоте, форс-мажорная сила. Преодолеть нас вы не сможете, вот что важно. Вы либо подчинитесь, либо погибнете – вот и весь ваш выбор, вот это, Дмитрий Алексеевич, вам действительно важно понять. А кто мы? В девятнадцатом веке мы назвали бы себя Союзом Девяти, в средние века я был бы Мефистофелем, а нынче… Ну, разумеется, вы считаете меня ловким иллюзионистом, гипнотизером, хотя и сами в это не верите. Нет-нет, я не умею читать мысли, успокойтесь, я только умею их вычислять. Поймите, я не жулик и не шпион, я не гипнотизер и не фокусник.
– Пришелец с другой планеты… – хрипло сказал Малянов и откашлялся.
Горбун вскинул на него глаза – веселые, с сумасшедшинкой.
– Вы это сказали!
– Чушь, вздор…
– Не такая уж и чушь, голубчик! Не такой уж и вздор! Пришелец с другой планеты, представитель сверхмощной внеземной цивилизации – это такая же информационная реальность двадцатого века, как Мефистофель пятнадцатого или какие-нибудь туги-душители девятнадцатого. Не отмахивайтесь с пренебрежением! Подумайте! Ведь вам же легче станет, проще, понятнее. Сопоставьте факты. Ваша работа обещает в далеком будущем могучий рывок для всей земной цивилизации. А нашей цивилизации совсем не нужен соперник в Галактике, зачем нам соперник? И поэтому мы этот рывок уничтожаем самым безболезненным способом, еще в зародыше, – работу вашу останавливаем и прекр…
– Убирайтесь, – сказал Малянов негромко. – Убирайтесь вон!
– Дмитрий Алексеевич! Подумайте хорошенько.
– Пошел вон, сволочь! Работу тебе мою? Вот тебе – мою работу! – Малянов привстал со стула и сделал малопристойный жест. – Я ее вам не отдам. Я ее доведу до конца, понял? Она моя. Я эту идею двенадцать лет вынашиваю, она меня измучила. Пошел вон отсюда! Ничего не получишь, пришелец ты или жулик. Мне все равно. Работу ему мою!..
Он замолчал и принялся гулко глотать остывший чай. Молчал и горбун. А в кухне становилось все темнее, и выли за окном собаки.
Потом зазвонили в дверь. Малянов поднялся было, но приостановился и поглядел на горбуна. Тот покивал.
– Давайте-давайте. Это к вам.
Малянов все смотрел на него. В дверь позвонили снова.
– Открывайте-открывайте, – сказал горбун. – Не мытьем, так катаньем, Дмитрий Алексеевич. У нас, знаете ли, тоже выхода нет. Приходится пользоваться самыми разными средствами.
Тогда Малянов осторожно снял с гвоздя шипастый тяжелый молоток для отбивания мяса, демонстративно взвесил его в руке и неспешно двинулся через прихожую к входной двери.
За порогом, на площадке, стоял мальчик лет семи. На мальчике были трогательные короткие штанишки с двумя лямочками через плечо и с поперечной лямочкой на груди – так одевали обеспеченных