небу. Здесь Эмма заметила Атли, наблюдавшего за разгрузкой одного из судов, и помахала ему рукой.
От пристани доносились запахи смолы и соленой рыбы, в рыжей воде Сены колыхались темные корабли викингов: легкие драккары и более тяжелые, снабженные палубой кнорры. Медлительные мохноногие кони тащили к мельнице баржу с зерном. Мельница шумела, мелькая широкими лопастями замшелого колеса. Рядом с запрудой тянулись деревянные мостки малой пристани, куда причаливали плоскодонные барки рыбаков. Звучал смех прачек, стучали их вальки, немного в стороне пылал костер, где братья-бенедиктинцы в темных рясах готовили похлебку для бедных. Вокруг толпились нищие, жадно вдыхая запах пищи, хрипло мяукали, дожидаясь случайной подачки, бродячие коты, путающиеся под ногами викингов.
Теперь Эмма многих из них знала в лицо и по имени. Она сдержанно отвечала на приветствия, и тем не менее ей нравилось видеть восхищение в глазах мужчин. Что ж, она под защитой, и ей нечего опасаться, а их внимание только бодрило ее. Она отбрасывала за спину капюшон, подставляя солнцу сверкающую огнем волну рыжих волос.
Эмма не любила посещать рынок невольников, располагавшийся за мельницами. Вид измученных людей приводил в уныние, а запах покрытых коростой грязи тел вызывал отвращение. Она огибала руины квадратной башни, камни которой частично пошли на восстановление моста, и сворачивала на узкую улочку, уводящую вглубь городских кварталов. Здесь было не менее людно, чем у реки. Стайки детей сновали между прохожими, гогоча, пробирались к реке гуси, погоняемые горбатым рабом в ошейнике. Скрипели колеса, дребезжали горшки, горой наваленные на повозку с маленьким черным осликом. Из открытых окон харчевни доносились голоса бранившихся женщин, клубами вылетал дым от прогорклого масла, несло жаром печей. Телохранителям Эммы приходилось расталкивать прохожих, расчищая путь. Под ногами гремели доски, которыми, по норманнскому обычаю, была вымощена улица. Крытые соломой жилища норманнов со стенами из расщепленных, поставленных вертикально бревен соседствовали со старыми каменными постройками франков. Ныне лишь в немногих домах с соломенными крышами сохранились закоптелые отдушины для выхода дыма. Большинство норманнов, разбогатев в походах, обзавелись каминами с дымоходами, а также могли позволить себе такую роскошь, как окна, в которые были вставлены листки слюды, куски промасленного холста и даже стеклянные шарики, весело блестевшие в лучах солнца. В некоторых прежних церквах и монастырях поселились норманнские ярлы, но затем большую часть храмов все-таки возвратили христианам, и теперь над ними вновь высились кресты, кое-где заново позолоченные. Среди пестроты городской застройки иногда можно было увидеть еще римских времен портик и широкие мраморные лестницы, на ступенях которых сидели закутанные в яркие плащи варвары, играя в шашки или, на франкский манер, затевая петушиные бои. Но за прекрасными античными колоннами, потрескавшимися и закоптелыми, часто виднелась грубо обмазанная