что он у меня есть. Лео Петкунас. И даже телефон имею, если хотите.
Хопкинс в очередной раз уехал куда-то в Южную Америку по срочному вызову, оставив дело Ставиского Потемкину. Впрочем, окружающие привыкли к тому, что в отсутствие Хопкинса самые важные дела в его подразделении ведет этот молчаливый светловолосый человек с темными бровями и аккуратно подстриженными темными усами, с ямкой на подбородке и небольшим шрамом на правой щеке. У него был совершенный американский английский, в котором разве что профессиональное ухо могло различить легкий нью-йоркский акцент, отличная боевая подготовка – это довелось проверить в показательных схватках офицерам соседних подразделений. И еще отличался он любовью к европейской литературе, проявлявшейся в том, что иногда цитировал в разговорах писателей, собеседникам совершенно незнакомых. Потемкин, правда, старался этого избегать – но не всегда получалось. А в организациях, подобных Группе, не забывается ничего – ни плохое, ни хорошее…
Этот вечер Потемкин освободил от текущих работ. В любом деле должно быть пространство, внешне ничем не занятое. Но без него ничего не может существовать.
О, любимый учитель Потемкина – Бене! Чему он учил в спецшколе?
«Помните, ребята, о роли пустоты в нашей жизни и в нашей работе! – И, увидев недоуменные взоры, на него устремленные, Бене продолжал: – Есть такая вещь – дао. Таинственная книжка из тридцати-сорока страниц, которая переведена на все языки мира. И которую читают и изучают люди уже две с половиной тысячи лет. У нас сейчас не урок философии, но в этой книжке здорово говорится о роли пустоты. Представьте себе – в чем ценность дома? Вазы? Любого сосуда вообще? Колеса? – Бене улыбался и глядел на пятнадцать молодых людей, внимательно слушавших его в небольшой светлой аудитории с двумя окнами. Слушали-то ребята внимательно, но ровно ничего не понимали, и Бене продолжал терпеливо: – Дао отвечает: ценность этих предметов – в пустоте. Ибо как жить в доме, если он не пуст? Как налить воду в вазу, если она не пуста? Думайте о том, чтобы в вашей жизни была пустота – потому что без нее нет настоящей полноты жизни. И нашей работы – тем более».
Потемкин помнил, с каким недоумением реагировали тогда ребята из его группы на сказанное. Советское время – какое там дао? Но Бене все прощалось, и он этим пользовался. Потемкин знал, что в те годы с лету воспринял то, что говорил Бене, так легко еще и потому, что любил этого немногословного человека, который никогда не говорил о себе. Но передавали шепотом, что он – один из самых легендарных русских разведчиков. И вроде бы сама английская королева возвела его в рыцарское достоинство – еще в ту пору, когда он работал под прикрытием, разумеется…
Итак, пустота. Все делается по давней методике Потемкина: распахнуто окно в сад, затоплен камин – хотя совсем не холодно, но живой огонь помогает думать, любимый скотч налит в широкий стакан, рядом «живая вода» из сосуда зеленого стекла, который Олег привез с собой когда-то, а Хопкинс велел его оставить – для следующих приездов, вот он и пригодился.
«Сегодня, – решил Олег, – расслабление