юмора, потому что он совершенно серьезно ответил:
– Не знаю… Я не верю, что все дети прекрасны, а старики заслуживают уважения. – Помолчал мгновение и добавил: – Есть противные дети и презренные старики…
В кухню влетел Сережка с «Полароидом» в руках:
– Вот так стойте!.. Рядом!.. Ма, чуть-чуть ближе… Вот так, стоп!
Полыхнула короткая молния блица, с шуршащим шипением выползла еще слепая карточка. Но грома небесного я не услышала. Не услышала я беззвучного немого грома. В сентябре редко гремит гром.
Так и стоим мы на той цветной карточке – рядом, у стола, заваленного горой золотисто-оранжевых и зеленых фруктов.
К концу дня позвонил на работу Ларионов:
– Ирина Сергеевна, вы хотели передать Аде какие-то книги…
– Да, да, спасибо! И отдать вам «Полароид», вы его вчера забыли у нас.
– Ладно, это успеется… Ирина Сергеевна, давайте пойдем на Владимира Фадеева – это очень интересно, билеты дают только с нагрузкой… И заодно отдадите книги…
– А кто такой Фадеев? – не поняла я.
– Это знаменитый телепат, гипнотизер. Психологические опыты, называются «Познай самого себя»…
– Да ну, чепуха какая-то! – почему-то рассердилась я. – У меня ужин для детей не приготовлен, а я буду с гипнотизером познавать себя!
– Ирина Сергеевна, во-первых, интересно же проверить – вдруг мы не все о себе знаем? Он ведь и экстрасенс в придачу! Вдруг откроет в вас что-то неведомое?
– Нечего во мне открывать! Со мной дело ясное. А что второе?
– Нет, это я так сказал, в смысле второго… Я имел в виду насчет ужина ребятам. Я уже был у вас дома, привез им биточки по-московски… – У него по-прежнему был странный тон – застенчивый и уверенный одновременно.
– Что-что? Какие биточки?
– По-московски. В кулинарии от ресторана «Центральный» продавались – знаете, лоток такой фольговый, а в нем уже готовые замороженные биточки. С гарниром. Рис припущенный. Только в духовку поставить – через пять минут можно есть. А на сладкое торт «Марика». Ребята сказали, что им такой ужин подойдет…
Какой странный, однако, человек! Ну кто его просил? На кой черт мне этот Фадеев? Как всегда, в момент гнева и растерянности я потеряла дыхание, ком под горлом кляпом придушил.
– Ирина Сергеевна, ну не молчите! – сказал он тихо, и никакого упрямства и напора в его голосе не было. – Я думал, что вас это развлечет…
И наверное, потому, что я молчала, стараясь снова поймать дыхание, он быстро заговорил:
– Я из милиции когда вышел, смотрю, народ клубится у театрального киоска. Честно говоря, я тоже никогда не слышал про этого знаменитого психосенса, Фадеева этого самого… Наверное, что-то вроде Вольфа Мессинга. А потом подумал, может, откроет он мне что-то психологическое про меня, о чем я раньше не догадывался. Сейчас это бы мне пригодилось…
– А что у вас там с милицией?
– Не знаю… – медленно ответил он. – Как-то все очень странно получается…
– Что именно странно?
– Трудно