опустошённую кружку. – Мне не в лом. Я с Таниным дедом в хороших отношениях. – Кружка со стуком опускается на стол, и взгляд Ильи упирается мне в переносицу. – Но мне кажется, Грин, это порожняк, и надо крепко подумать, прежде чем лезть в такое говно.
– Ну, узнаем мы, кто кредитор, а дальше? – волнуется Замша.
– А дальше, как по нотам, – говорю я, – придём к нему и скажем: «Так, мол, и так, срочно подавайте иск, арестовывайте по суду имущество, а мы ваши интересы будем представлять, а?» Поимеем бабло с кредитора, а заодно и с моего депутата, которому тоже кровь из носу надо, чтобы реорганизация «УЗБО» была приостановлена!
– Ты что, я так сделать не могу… – Замша, опустив глаза, осторожно пьёт пиво. – Мне шеф сразу башню свернёт.
– А от тебя ничего и не требуется, – продолжаю я. – Ты как раз будешь работать, как засланный казачок, и делать вид, будто бы представляешь интересы «бурмашевцев», а нам будешь тупо сливать информацию. А от кредитора в суд пойдёт вон хоть Илья! Ты только представь, сколько бабок нам отвалят! Ведь мы же кредитору завод принесём прямо тёпленьким. Прямо с пылу с жару. Берите, парни. А? А сколько тебе платит твоя долбанная контора за то, что ты сливаешь активы?
Замша пожимает плечами:
– Да мне, собственно, только зарплату платят.
– Вот! И ты ещё думаешь! Какая там сумма долга? Тридцать «лепёшек»? Это почти миллион баксов по современному курсу. Да мы с кредитора сто тысяч баксов за всю операцию снимем в лёгкую! А ещё с депутата моего сколько-то можно будет отжать за содействие в создании положительного имиджа в глазах избирателей.
– Да вы что, парни, это всё нереально! – с сомнением говорит Илья. – Во-первых, нам совершенно обоснованно всем троим могут прострелить башку и привет родителям. Это же бандиты. А во-вторых, какой, нахрен, из меня юрист? Да, я «юрик» закончил вместе с вами, но после того работаю директором магазина компакт-дисков. И другой участи для себя пока не желаю. Вот.
Я прекрасно вижу, что колебания моих бывших одноклассников вот-вот прекратятся, что в действительности они давно уже заглотили крючок с жирной наживкой и только совесть не позволяет им откровенно демонстрировать жадность, которая светится в глазах и того, и другого.
– Парни, – говорю я, не давая им опомниться, – вдумайтесь. Речь идёт о том, чтобы каждый из нас заработал минимум по миллиону рублей. Минимум. – И Илья, и Замша (я вижу это по выражениям их лиц) на минуту задумались над тем, что они сделали бы, будь у них миллион. Миллион – это не так уж много, но не так уж и мало для рядового белого воротничка.
– Да вы! Вы… – Я обнимаю их за плечи. – Неужели вы оба не видите здесь совершенно реальную схему?! Реальную, я вам говорю. Замша тебя натаскает, – обращаюсь я к Илье. – Придёшь в суд и по бумажке прочитаешь, что нужно. Вы заранее договоритесь, кто чего скажет, и всё! Никто нам башку не прострелит. Это же не кидалово. Этим ребятам, кредиторам, уроды с завода должны денег, и мы всего лишь эти