Ева. – Между прочим, если верить сказкам моей бабули, то дьявол – дедушка Кормака. А сам Кормак – чудовище страшнющее. У него тысяча глаз, столько же рогов и клыков, а еще щупальца и руки с жалами вместо пальцев. Плюется огнем и убивает одним взглядом. И воздух вокруг него сразу в ядовитый превращается. Такая вот страхолюдина.
– А ты в него веришь? По-моему, небылица какая-то.
– Ну, как сказать, – пожала плечами Ева. – В чудовище, конечно, не верю, но возможно, был раньше какой-то черный колдун по имени Кормак, наворотил всякого, оставил за собой дурную славу, ну и увековечил себя в народной памяти. Не думаю, что такие, как Дженей или Каэл, будут верить в Единого. Им свои боги нужны, вот они и вытаскивают имена из прошлого. Но это я сейчас такая умная, а в детстве, знаешь, как страшно бывало. Порву новое платье или еще чего натворю, а бабуля сразу: «Кормака тебе на голову, несносная девчонка!» Потом всю ночь обычно вертишься, заснуть не можешь. Придет этот Кормак за тобой или не придет…
Ева вдруг укололась сухим цветочным стеблем и, чертыхнувшись, засунула пораненный палец в рот. Разговор утих, и Ламия вернулась к платью. Она не заметила, как в комнате стало так душно, что в глазах двоились фигуры. А может, у нее снова поднялся жар. И хотя ей стоило думать о предстоящем вечере, мысли упрямо возвращались к хозяину замка. Ламия попыталась себя успокоить, напомнив, что Крон был главным защитником Альцирона и, возможно, именно благодаря ему у нее было мирное детство, но обида оказалась неожиданно сильной.
«Кормака тебе на голову, проклятый колдун», – в сердцах пожелала Ламия, но на душе легче не стало.
ГЛАВА 4. Пир Сияющих
Ламия ожидала, что будет нелегко, но вечер только начался, а она уже чувствовала себя так, словно отработала несколько суток подряд без сна и пищи. Усталость накатывала огромными волнами, заставляя останавливаться в темных уголках, чтобы на миг закрыть глаза и прислониться к стене. Простуда оказалась куда более серьезным врагом, чем она предполагала, и даже тайком выпитая рюмка смородиновой настойки, которую она отыскала в комоде зеленщика, не придала бодрости.
Пять праздничных залов, где проходил пир, находились на верхних этажах главного донжона, и Ламия вздохнула с облегчением, выяснив, что ей нужно подняться по лестнице только раз и остаться наверху на всю ночь. Смену блюд и все необходимое для обслуживания приносили другие слуги. Глядя на крепкие икры лакеев в обтягивающих лосинах, Ламия невольно позавидовала. А секрет стройности ног, оказывается, несложен – стоит лишь по несколько раз в день подниматься на верхний этаж крепости. Парадная лестница, ведущая к праздничным залам, превосходила самые смелые фантазии. Поражало все – белоснежные ступени длиной с отцовское поле для кукурузы, изящные статуи по краям, причудливые перила, альковы из цветов и такое обилие свечей, что все жители деревни вряд ли смогли сжечь столько даже за год. А еще над лестницей гулял легкий ароматных ветерок, навевающий