ангелы.
Видимо, решив, что клиент созрел, старая профурсетка грациозно развернулась, оперлась на локотки и задрала кверху зад, всем своим видом демонстрируя серьезность намерений. Додик, вытянувшись вперед, неестественно растопырив ноздри, похотливо вынюхивал Зинкину задницу, похожую на остывающий после извержения вулкан.
Бедный пес, имевший опыт интимных отношений только с правой ногой второго механика, растерялся. Окружившая их толпа подбадривала:
– Давай, Додик, давай!
Прелюдия затягивалась, тут вмешалась докторша:
– Вот же дураки здоровые! Они же несовместимые, собака – отряд хищников, обезьяна – приматов. Ничего у них получиться не может!
Многоопытный зам тут же возразил:
– Отряды-то разные, а семейство одно – млекопитающие.
И в ультимативной форме потребовал не мешать.
Кузьминична стояла к происходящему спиной и нервно теребила носовой платок, она переживала за питомца, как переживает мать за сына-неумеху в первую брачную ночь.
В толпе активно комментировали ситуацию.
– Закобелел наш Додик, гляди как за Зинкой ухлестывает!
– Да брось ты, еще сглазишь, опозоримся тогда перед эфиопами.
Но Додик не подкачал, как ни крути – морская косточка! Одним броском он взял начавшую скучать Зину в замок. Громкое дружное «ура!» еще долго сотрясало судно. Наверное, такое же «ура!» неслось над волнами при Чесме и Наварине.
Любовь была яркой, но короткой. Окая врастяжку, зам подвел итог:
– Это что ж получается? Это ж интернациональная свадьба, товарищи!
Он не без гордости подумал, что может записать это себе в актив, отразив в отчете.
Кузьминична к произошедшему подошла серьезно, она строила планы на будущее, для верности изучая гороскоп. После длинного и малопонятного текста курсивом был выделен вывод:
«Для того чтобы брак Собаки и Обезьяны был крепким и гармоничным, Собака должна проявить массу терпения к своей не в меру энергичной супруге, стараясь направить ее энергию и природный энтузиазм в нужное русло».
А невеста-то не фонтан, хотя другой все равно нет. Ее мечты бесцеремонно разбил появившийся командир.
– Через четыре дня последний заход в Массауа, Зинку-паскуду сдать нашим береговикам!
Строго зыркнул на готовых расплакаться докторшу с Кузьминичной и добавил:
– И чтоб без этого мне тут! Я ясно выражаюсь?!
Все, конечно, понимали – взять макаку в Союз нельзя, но все равно переживали. Кузьминична, тайком утирая слезы, хоронила свою мечту, нежданная беда даже примирила на время зама с докторшей.
Морской закон
Измученные однообразностью промера, дотягивали последний промерный галс, на ходовом мостике собрались командование судном и руководители экспедиции. Это было радостное событие, и не только потому, что это конец работы и теперь начнется переход домой, а потому еще, что большое начальство сжалилось и дало заход