чтобы прозябать долгие годы ходячим трупом, он обрел смысл жизни и нес свет в сердце своем. Это я понимала. В это я верила.
– Есть средство против эпидемии смертельного вируса, уничтожающего самою нашу суть. – Преподобный Томас протянул руки, точно хотел нас обнять. – Действенная вакцина против разрушительной инфекции в человеческом сердце. Но сперва нужно осознать опасность, признать серьезность диагноза, согласиться, что, потакая желаниям и нарушая заповеди, мы заразились смертельной чумой. Нужно принять свою ответственность перед силами небесными и собственную слабость.
Меня захлестнули воспоминания, которые я долгие месяцы держала на расстоянии: день, когда я позвонила Барри и повесила трубку. Я отчетливо помнила, как кладу трубку, чувствовала в руке ее тяжесть. Моя ответственность. Инфекция.
– Чтобы побороть заразу в душе, нужны антитела Христа. А те, кто решает служить себе, а не Отцу нашему Небесному, ощутят всю тяжесть ужасных последствий.
История перестала быть отвлеченной. Преподобный Томас говорил правду. Я подхватила смертельный вирус, мои руки в крови! Я думала о своей красивой матери в тесной камере. Ее жизнь остановилась. Она, совсем как тот парень из коммуны Мэнсона, не верила ни во что, кроме себя, – ни в какой высший закон, ни в какую мораль. Думала, что ее желания оправдывают все, даже убийство. Она не прибегала к аргументу «кому от этого плохо», у нее просто не было совести. «Не буду служить» – слова Стивена Дедала из «Портрета художника в юности»… Но это же и есть грехопадение, происки сатаны! Сатана отказывается служить.
Из хора вышла вперед пожилая женщина и запела: «Он пролил за меня Свою кровь на Голгофе»… Петь она умела. Слезы катились у меня по лицу. Наши души, мамина и моя, умирают. Вот если бы у нас был Бог, Иисус, кто-то, в кого можно верить, мы еще могли бы спастись и начать новую жизнь.
В июле меня покрестили в Ассамблее Христовой Истины. Мне даже было все равно, что проводил церемонию преподобный Томас, этот лицемер, который, поднимаясь за Старр по лестнице, раздевал ее глазами. Я зажмурилась, и он окунул меня в квадратном бассейне за зданием церкви. В носу защипало от хлорки. Я жаждала, чтобы Дух Святой вошел в меня и смыл скверну, хотела следовать Божьим заповедям. Я уже знала, куда приводит жизнь по своему разумению.
А потом праздновали крещение в местной кафешке – первый в жизни праздник в мою честь. Старр презентовала мне Библию в белом переплете из искусственной кожи, где отдельные абзацы были выделены красным. От Кароли и мальчиков я получила упаковку почтовой бумаги с изображением голубки, которая держала в клюве ленту с надписью «Хвали Господа». Я подозревала, что бумагу тоже выбрала Старр. Дядя Рэй подарил золотой крестик на цепочке, хотя считал, что я совсем спятила.
– Как ты веришь в это дерьмо? – прошептал он мне на ухо, помогая застегнуть цепочку.
Я приподняла волосы, чтобы ему было удобнее, и тихо ответила:
– Нужно же во что-то верить.
Теплая