Если бы она на самом деле была сильной, то перетерпела бы унижение. Только Иисус наделяет нас силой противостоять греховному искушению.
В ответ она процитировала Люцифера из «Потерянного рая» Мильтона:
Что из того, что мы побеждены?
По-прежнему непобедимы воля
С обдуманною жаждою отмщенья
И ненависть бесстрашная, и дух,
Не знающий вовеки примиренья[6].
Дядя Рэй учил меня шахматам по книжке «Уроки игры от Бобби Фишера». Сам он выучился еще во Вьетнаме.
– Надо было как-то убить время, – пояснил он, тронув пальцами заостренный верх белой пешки.
Он сам вырезал фигуры: вьетнамских королей, Будд вместо слонов, коней с точеными мордами и причесанными гривами. Трудно было вообразить, сколько месяцев он терпеливо выстругивал их швейцарским складным ножом под разрывы снарядов.
Мне нравилась упорядоченность игры, холодный расчет, удовольствие размышления. Мы играли почти все вечера, когда Старр уезжала на собрания анонимных алкоголиков или кокаинистов или в группу по изучению Библии, а мальчишки смотрели телевизор. Дядя Рэй клал на ручку кресла трубку с травкой и курил, пока я обдумывала ход.
В тот вечер мальчики смотрели документальный фильм о животных. Самый младший, Оуэн, сосал большой палец, держа в руках мягкого игрушечного жирафа, а Питер накручивал на палец прядь волос. Дейви пояснял братьям происходящее на экране:
– Это Смоки, альфа-самец.
Свет от телевизора отражался в стеклах его очков.
Дядя Рэй смотрел на меня так, что сердце мое раскрывалось, точно лунный цветок. Я чувствовала его взгляд у себя на лице, шее, волосах, рассыпавшихся по плечам и меняющих цвет от картинки в телевизоре. Показывали снежные просторы и охотящихся парами волков со странными желтыми глазами. Я ощущала себя непроявленной фотографией – мой образ постепенно проступал под его взглядом.
Волки вцепились в шею оленю, сбили его с ног.
– Не надо! – Оуэн крепче сжал жирафа с разорванной шеей.
– Закон природы, – заметил Дейви.
– Полюбуйся! – указал Рэй слоном на экран. – Если бы Бог спас оленя, волк умер бы с голоду. Почему Он должен отдавать предпочтение одному человеку перед другим?
Рэй так до конца и не смирился с моим крещением.
– Хорошие страдают точно так же, как плохие. Можно быть святым-пресвятым и все равно подхватить чертову заразу или стать на противопехотную мину.
– Хоть какая-то опора, – отозвалась я, двигая крестик по цепочке. – Компас и карта.
– А что, если Бога нет?
– Тогда притворяешься, что есть, – разницы никакой.
Он потягивал трубку, наполняя комнату вонючим дымом. Я смотрела на доску.
– А что говорит твоя мать?
– «Более достойно – царить в Аду, чем быть слугою в Небе»[7].
– Вот это по мне!
Я не стала уточнять, что она зовет его дядюшкой Эрни. В сетчатую дверь