Йенси набросился на мужчину и с такой силой заехал ему в ухо, что тот потерял равновесие, отшатнулся, и Генри смог откатиться в сторону.
В следующее мгновение мужчина повернулся, и Йенси с удивлением понял, что это лицо ему знакомо.
Это был Иштван.
Но если Йенси узнал брата, то на лице Иштвана ничего не отразилось. Взгляд был остекленевший, можно даже сказать – безумный. Брата словно и вовсе здесь не было. Словно присутствовало только его тело, а управлял им кто-то другой. Или что-то другое.
Генри удалось встать на ноги. Иштван за это время пришел в себя, прислонился к стене и обнажил в зловещей ухмылке зубы.
– Иштван, – позвал Йенси, – это же я.
Иштван прорычал что-то нечленораздельное. Взгляд его метался по комнате, вероятно в поисках скрытого в ней узора, и в результате Иштван не видел, что находится прямо перед ним. Потом он наклонил голову и ринулся в атаку.
Точный и сильный удар прямо в грудь сшиб Йенси с ног, и уже в следующее мгновение безумный братец навалился на него сверху. Несколько ужасных секунд Йенси не мог дышать, комната плыла перед глазами, наконец ему удалось сделать глубокий вдох, отдавшийся мучительной болью в горле. Иштван по-прежнему не давал ему пошевелиться и наносил удар за ударом по плечам, шее и лицу. За его спиной маячил Генри, стараясь оттащить Иштвана в сторону, но безуспешно.
«Это же я, Йенси», – попытался сказать Йенси брату, но не сумел произнести ни слова. Попытался удержать его руки, но не смог. Попытался прикрыть хотя бы лицо, но Иштван с такой яростью молотил его, что часть ударов пробивала защиту, и тогда Йенси видел искаженное гримасой, пугающее лицо брата.
Был момент, когда Йенси уже думал, что вот-вот отключится, но потом внезапно в мозгу прояснилось, и возникло ощущение, будто он наблюдает за происходящим со стороны.
И тут Йенси осознал, что брат запросто может избить его до смерти.
Иштван постоянно что-то искал, хотя и сам бы не смог сказать, что именно. Чаще всего поиски были совершенно бессистемными, но он чувствовал: рано или поздно то, что он ищет, проникнет сюда из того мира, в котором существует, единственного по-настоящему реального мира. Проникнет и найдет его. Прежде, когда рядом болтался младший братец, его вечно что-нибудь отвлекало, препятствовало поискам, так что очень редко удавалось дождаться момента, когда внешний покров мира обнажит его истинную суть. Однако теперь Иштван мог ждать сколько угодно.
Первым делом необходимо было отгородиться от обыденного, чтобы ничто не отвлекало от главной задачи его жизни. Все должно быть подчинено единственной цели: заставить мир распахнуться перед ним. Когда он бродил по куполу, кругом встречались символы и знаки, однако они указывали одновременно в разных направлениях. А еще его постоянно отвлекали люди, не давая спокойно созерцать окружающее.
Один найденный во время бесцельных прогулок узор и привел Иштвана назад в квартиру матери, точно так же, как другой узор в квартире в свое время заставил покинуть