тебя, Лоуренс. – Энн постаралась, чтобы на ее лице ничто не отразилось.
– Нет ли чего-нибудь такого, – Лоуренс вопросительно посмотрел на сестру, – в чем ты хотела бы признаться? Исповедаться?
– У меня есть исповедник, Лоуренс.
– Но я священник, Энн. Я могу выслушать твою исповедь, если пожелаешь.
– Но я не желаю, Лоуренс.
Она заметила, как по лицу иезуита скользнула тень раздражения. И как будто на мгновение вернулся Лоуренс ее детства – строгий, придирчивый. Никто, кроме сестры, не заметил бы этого. Но иезуит тут же взял себя в руки и продолжил:
– Как хочешь, Энн, конечно, как хочешь. Но позволь мне, как твоему любящему брату, сказать кое-что. Много лет назад я убедил тебя выйти за Уолтера вместо его брата. Ты это помнишь.
– Ты сказал мне: «Голова управляет сердцем – легче жить». Прекрасно помню.
– Ну а теперь я скажу кое-что другое. Я попрошу тебя, Энн, принять во внимание сердце – сердце твоего мужа. Ты не можешь оказаться настолько жестокой, чтобы разбить его. – Лоуренс говорил пылко, с чувством. Потом сделал паузу, его взгляд стал суровым. – На что бы ни соблазнял тебя дьявол, остановись. Отступи. Ты стоишь на дороге к вечному адскому огню, и если пойдешь по ней дальше, то ничего другого и не заслужишь. И потому молю тебя вернуться, пока не поздно.
Энн молча смотрела на брата. Конечно, она сразу поняла, что это Орландо известил его. Кое-что из сказанного Лоуренсом было правдой, но это ничего не меняло к лучшему, а Энн пока что и не пришла к тому самому решению. Но то, что Лоуренс затеял игру в старшего брата, раздражало Энн.
– В чем ты меня обвиняешь, Лоуренс? Говори прямо, – с угрозой произнесла она.
– Я не обвиняю…
– Рада это слышать, – холодно перебила она его. – А то уж, похоже, ты обвиняешь меня в предательстве по отношению к мужу.
В голосе Энн прозвучало ледяное презрение. Лоуренс был ошеломлен.
– И ты готова поклясться, – с отзвуком гнева в тоне потребовал он, – что между тобой и Брианом О’Бирном не происходит ничего недостойного?
– О’Бирн весьма любезно предложил Морису пожить у него, – твердо ответила Энн. – Это все. Что до твоих предположений, то они оскорбительны и наглы.
– Надеюсь, тебе можно верить.
– Ты назвал меня лгуньей? – Энн побледнела от ярости. – Убирайся из моего дома, Лоуренс! И не возвращайся, пока не научишься хорошим манерам! – Она резко поднялась и указала на дверь. – Убирайся немедленно! – приказала она.
Энн дрожала от гнева. Ее брат, точно так же взбешенный, встал и собрался уходить.
– Ты дурно обошлась со мной, сестра, – сказал он и вышел из гостиной.
После ухода иезуита Энн долго еще стояла с вызывающим видом. Можно подумать, она та самая девочка, что влюбилась много лет назад! Как он посмел читать ей лекцию? И обвинять в чем-то, чего она не делала? Как он посмел назвать меня лгуньей?!
В таком случае, в злости подумала Энн, я могу преспокойно делать что хочу.
И она