снова заговорила, но было ясно, что она им не верит. А вдруг какой-то человек, написавший книгу, взял да и поставил на обложке имя ее мужа, скрылся под чужой фамилией?
– Это невозможно. Гурвек принимал рукописи только из рук в руки. И дата появления книги относится к самому началу создания библиотеки.
– Вот уж кому я не верю, так это Гурвеку! Откуда вы знаете, – может, он сам взял да и прикрылся именем моего мужа?
– …
Дельфина растерянно молчала. В конце концов, Мадлен не так уж не права. Ведь до сих пор ничто, кроме фамилии на обложке, не доказывало авторства Анри Пика. Но тут в беседу вступил Фредерик.
– Ваш муж любил Россию, – напомнил он. – Вы сами нам об этом сказали.
– Да, ну и что с того?
– А в его романе рассказывается о великом русском поэте. О Пушкине.
– Это еще кто такой?
– Пушкин. Его мало читают во Франции. И нужно действительно очень любить русскую культуру, чтобы…
– Ну, это уж вы хватили! Если он назвал пиццу «Сталин», это вовсе не значит, что он был знатоком вашего Пушекина. Нет, ей-богу, вы оба какие-то странные!
– Самое лучшее, если вы прочтете этот роман, – решительно сказала Дельфина. – Я уверена, что вы услышите в нем голос вашего мужа. Знаете, это довольно распространенное явление, когда у человека есть тайная страсть, но он не желает разделять ее с окружающими. Может, и у вас есть такая?
– Чего нет, того нет. Я вот люблю вышивать, но даже не подумала бы скрывать это от Анри!
– Ну а другие тайны? – настаивал Фредерик. – Вы ведь наверняка что-нибудь да утаили от мужа за всю вашу жизнь. У каждого из нас есть свои секреты, правда?
Мадлен не нравилось, что разговор принял такой оборот. Да кем они себя возомнили? И эта история с романом… не верит она им, вот ни на столечко! Анри – писатель? Нет, это смеху подобно! Даже меню на грифельной доске перед рестораном, и то всегда писала она. Так мог ли он рассуждать о каком-то там русском поэте? И еще вдобавок история любви… Верно, они оба так и сказали. История любви – и Анри, ну и ну! Да он ни разу не написал ей ни одной нежной записочки. А уж придумать целый роман – нет, такого и быть не может! Единственные написанные им слова неизменно касались снабжения пиццерии: «Не забудь купить муку», «Вызови плотника, пусть починит стулья», «Закажи кьянти». И такой человек написал целый роман?! Мадлен в это не верила, но житейский опыт подсказывал ей, что люди иногда преподносят самые невероятные сюрпризы. Сколько раз она слышала истории о «двойной жизни».
И она стала припоминать, чего же Анри не знал о ней самой. О ее заветных тайнах. Обо всем, что ей удалось скрыть от него или изобразить в ложном свете. Ему были известны ее вкусы и пристрастия, родственники, жизнь до замужества, но остальное так и осталось при ней. Он ничего не знал про ее ночные кошмары и мечты о несбыточном; не знал о любовнике, которого она завела в 1972 году, и о том, как она горевала, расставшись с ним навсегда; не знал, как она мечтала родить второго ребенка, хотя утверждала обратное, а правда была в том, что ей никак не удавалось