в гавань охраняли два форта, построенные в XVII веке вторгшимися в страну португальцами, – Мерани, с которого стреляли сигнальные пушки, и Джалали, в котором была устроена тюрьма. Массивный и неприступный, Джалали высился на служившей ему основанием выступающей из моря скале, как огромный, присосавшийся к ней моллюск, и неясные очертания форта, доступ в который был возможен лишь по одной-единственной вырубленной в камне лестнице, казалось, нависали над представительством. В первую ночь их приезда Джоан стояла у окна, смотрела на несколько огоньков, горящих внутри этого форта, и думала, что те лишь подчеркивали непроглядную темноту вокруг. Ей казалось, что до нее доносятся миазмы человеческих страданий, приносимые ночным ветром. Один из слуг сказал, что иногда можно услышать, как узники звенят там своими цепями.
Когда Джоан подошла к представительству, Юнион Джек[21] безвольно свисал с флагштока, но тут с моря подул ветер, он и другие флаги, вывешенные на растяжках, захлопали, издавая звук, напоминающий потрескивание пламени. Джоан подошла к главной двери, и один из слуг впустил ее, отвесив дежурный поклон. Джоан задула фонарь и передала его слуге, после чего сняла шляпу и пробежала пальцами по волосам. Молодой человек уставился на нее, и Джоан одарила его гордой улыбкой. Она не привыкла к тому, чтобы ей помогали слуги, и не знала, как с ними разговаривать.
– Добрый вечер, Амит[22], – сказала Джоан, постаравшаяся из вежливости запомнить его имя. – Будьте добры, пожалуйста, принесите наверх лимонад. Вас это не затруднит?
– Лимонад, мэм-сагиб[23], – эхом отозвался тот, поняв только относящееся к делу слово.
Джоан пересекла холл и поднялась по лестнице. Внутри здания царили полумрак и гулкое эхо. Клерки и секретари, которые занимали офисы в течение дня, печатая и перекладывая бумаги, закончили работу и ушли домой. Остались те немногие, кто здесь жил. Джоан захотелось, чтобы вокруг было побольше шума, заполняющего пространство. Представительство напоминало их дом после смерти отца – было так тихо, что начинало не хватать воздуха.
Спальня Рори находилась в верхней части здания, тогда как комната Джоан располагалась внизу, соседствуя с апартаментами пригласившего их «вазира», что не оставляло никаких шансов на недозволенные визиты после отбоя. Рори на ее стук не отозвался, поэтому она пошла по коридору к маленькой ванной комнате в самом его конце, удостоверилась, что вокруг нет никого, кто бы мог ее увидеть, и постучала.
– Джоан? – донесся через дверь голос Рори, и она вошла.
Он, откинувшись, лежал в ванне. Его глаза были закрыты, темные кудри влажны, а между средним и указательным пальцем левой руки дымилась сигарета. Джоан знала, что вода окажется прохладной, температуры тела: это была попытка справиться с жарой. Если бы принять ванну собралась она, то заперла бы дверь. Рори еще никогда не видел ее раздетой, но ее вид его тела совсем не смущал. Возможно,