кинулась в комнату, принесла брошку и заколку для галстука.
Алька с приятелем оторвались от шахмат и вышли на шум.
– Это стоит велосипеда, – важно оценил младший брат. Приятель Юрка согласно вздохнул: он так надеялся, что они будут кататься по очереди на новеньком велосипеде.
***
– А почему такая тайна вокруг платья?
– Они так хотели. Я потом случайно узнал, что Амалия отдала свой гонорар за перевод статьи, а Люба взяла ночные смены в больнице. Не хотели, чтобы она знала. Просто так – раз и ты проснулась принцессой. Мы после этого перестали с ней драться или возиться, как дети. Вдруг она стала взрослой, будто перешагнула в другой мир, на нее можно было только смотреть, не пихнуть, не тронуть… А мы все еще оставались мальчишками. Но и с нами что-то случилось в тот день, мы увидели, что она девушка, Постаревший рыжий еврейский мальчик в потрепанном пиджаке с чужеродными пуговицами был смущен своими же словами.
***
Дачу в Переделкино сняли далеко от станции, близ туберкулезного санатория, куда на лето устроилась работать Люба. Сняли выгодно, потому как хозяйка, работавшая там же санитаркой, по утрам выдавала кувшин молока и ягоды по сезону, да и в гостях жильцов не ограничивала.
Переехали сумбурно, в один день, уже на месте выяснили, что забыли дома кота. Папа обещал его привезти, но не привез, кот сбежал. Эльга было надулась, но тут приехали гости, Мина Григорьевна с Валерием. Валерий вырос, посуровел, резко повзрослел, он уже выдержал испытания на аттестат и сейчас должен был определиться с профессией.
После чая Валерий пригласил Эльгу прогуляться к Сетуни. Тетки кивнули, Эльга, правда, улыбнулась – речка давно высохла, только грязная канава и осталась. Лучше – в писательский поселок, там народные артисты иногда по улице ходят, просто так, запросто. Валерий возразил, что там слишком людно, а ему хотелось насладиться покоем. Алек увязался было с ними, но тетки его остановили, неожиданно засадили за учебники. Он даже перечить не стал, настолько удивился. Все знали, что он круглый отличник, и никогда не докучали проверками уроков и успеваемости.
На улице Валерий сразу спросил:
– Ты будешь мне писать?
– Куда? – не поняла она. Новые туфли безжалостно жали ногу, но дома велели надеть эти бежевые на каблучке.
– Я решил поступать в училище морских инженеров в Ленинграде.
– Но ты же должен стать полярным биологом…
– Кому должен? Матушке? Себе? Стране?
– Твой папа…
– Почему я обязан быть, как он? Потому что он погиб? Почему я обязан оглядываться на него, если я видел его только пару раз в году. Он вечно торчал в каком-то Баренцевом море, мхи собирал.
– Да. – что ему еще сказать, – Морская форма – красиво. Моряки, летчики…
– Какая глупость! – он развернулся и ушел к дачам.
Да, она всегда была глупой. Что из нее может получиться? Это Алек весь в дядю Мишу, все ее учебники уже проштудировал, ясно, будет выдающимся ученым. Друг его