поперчили.
Мама, сняв пробу, вынесла категорический приговор – не спасти. Мальчики все же, хоть и давясь, съели свою рыбацкую уху вместе с чешуей. Эльге они даже не предложили, хотя она, само собой, отказалась бы.
***
– Она не поняла, что он влюблен и ухаживает? Ведь все ясно, он ее просто дразнил. – спросила я Алека. Он смутился.
– Поняла, конечно, все поняли. Но тогда не было принято, что ли, как сказать, проявлять чувства.
– А как же революционные валькирии с их сексуальной революцией?
– Так это до нашего рождения было, в 20-е, наверное. Я читал об этом.
Тетки застали, потому замуж не вышли, а может, и не потому…
– Так она бы ему писала, роман в письмах всегда завораживает.
– Она и писала. Но он обиделся на нее. И прекратил переписку. За что, не знаю, под влиянием обстоятельств. Она своим неловким вопросом поставила под сомнение его право на собственный путь в жизни. Мы все продолжали «дело» семьи. Это верно, как я сейчас понимаю: ты приходишь в мир, где знают твоих родителей, дядей, тетей, ты не можешь быть хуже, рвешься вперед, растешь. А Валерик вроде как продолжал и вроде как не продолжал. Папа был биолог-полярник, а он решил в моряки. Всю семью напугал. Говорили, что у него хорошо шли языки и математика, а вышло вот так.
***
В субботу с первой электричкой приехал папа. Как всегда привез свежий хлеб и колбасу. Хозяйка, тетя Таня, стала квохтать:
– Ну зачем? Когда все есть.
– Это спецпаек для похода, – смеялся папа, – Мы после чая уходим. Нас ждут приключения и воспитание чувств. Эля, ты со мной? А впрочем, к чему вопросы?! Собирайся.
Мальчиков не позвали, потому она, вздернув голову, побежала надевать удобные парусиновые туфли.
Папа повел ее, как всегда, в долгую прогулку, куда-то за Измалково, к Лукино. По дороге он весело рассказывал о боярах, что поселились здесь сто лет назад, нет, наверное, еще раньше. Колычевы, Шереметевы, Самарины, митрополит Филипп – он же тоже Колычев, потом тут селились их беспутные сыновья, брошенные жены. Голова шла кругом. Тут же жили писатели – Бабель, Серафимович, Ясенский. Откуда папа столько знает?
Она вдруг вспомнила Эльзины слова о нарушении когнитивности. Это она про нее, Элю, говорила, а Эля потом выяснила значение слова – просто «восприятие». Ну не поняла она ни слова из того, что папа говорит: слишком много и сразу.
Папа, понятно, почему такой образованный, он у издателя Полякова еще мальчиком-курьером служил. В ожидании посылок все книжки издательства перечитал. И все запомнил. Но ей нравилось не рассказы его слушать, а просто гулять по бульвару, медленно идти с ним рядом, пинать листья, ждать мороженое в рожке, вернуться к обеду и тихо сидеть со всеми за уже накрытым столом, слушать, как они спорят, пытаются перебить друг друга.
В эту прогулку она ждала, что папа спросит о том, что с ней произошло, хотя она и сама не поняла, что произошло. Не признаваться же, что ей уже два года нравится Валерик, что она радуется его появлениям и совместным