дышать, – сказал Павел и засмеялся.
Мы и так не дышали.
– Не моргай, – сказал мне Павел, – какой ты глаз закрыл?
– А какой надо закрыть?
– Левый, – сказал Павел.
– А он у меня не закрывается.
– Вот те на! – сказал Павел. – Как же так?
– У меня оба глаза сразу закрываются, – сказал я.
– Так нельзя, – сказал он, – что же это такое?!
– Я только пальцем могу его закрыть, – сказал я.
– Палец должен быть на спусковом крючке, – сказал Павел.
– Попробую без пальца, – сказал я, – немножечко выходит…
– Старайся, старайся, – сказал Павел. – Выйдет. В таком деле не надо спешить.
– В каком деле? – спросил Вовка.
– Огонь! – сказал Павел.
Рядом палили из боевых винтовок, и я косился в их сторону. Левый глаз никак не закрывался, хотелось нажать на него пальцем, и я, не целясь, выстрелил.
Зарядили по второму разу, и опять непослушный глаз не закрывался.
– Огонь!
И опять я беспорядочно пальнул.
В третий раз закрылся правый глаз – и то уже достижение.
– Это вам не дергать за веревочки, – сказал Павел. – Встать!
Спустили с вышки флаг, и все пошли к мишеням. Да стоило ли ходить, и так все ясно. Какая-то надежда все-таки имелась, и мы бесполезно, долго наши мишени рассматривали.
– Все мимо, – сказал Павел, – в молочко.
– Куда? – не понял я.
– Намарал, – сказал Павел.
– И я намарал, – сказал Вовка, глупо улыбаясь.
– Оба намарали, – улыбнулся я так же глупо.
– Пора и домой, – зевнул Вовка.
С такими результатами стыдно домой возвращаться.
Но сколько бы сейчас мы ни стреляли, ничего ведь не изменится.
Для начала бы глаз закрывать научиться…
– А сейчас, ребята, – сказал Павел, – следует наше оружие смазать.
Когда
война-метелица
Придет опять,
– Должны уметь мы целиться,
уметь стрелять, —
прочел я на плакате в сарайчике.
– До стрельбы нам пока рановато, – сказал Павел, – в дальнейшем займемся теорией, сами сделаем станок, я готов с вами повозиться.
– А сюда придем? – спросил я.
– Непременно придем.
Возьмем винтовки новые.
На штык флажки. И с песнею
в стрелковые
Пойдем кружки! —
вспомнил я следующие строчки.
Обратно шли молча.
И ехали молча.
Так долго добирались и промахнулись.
Старались, целились, стреляли и… намарали…
7. Поручение
– Ты мне страшно нужен, – сказал мне управдом во дворе.
Никогда я ему не был нужен и вдруг нужен.
– Я тебя знаю, и ты меня знаешь, – сказал он, – достаточно ли мы друг друга за войну узнали?
– Достаточно, – сказал я.
– Безобразия твои не в счет, не стоит вспоминать.
– Какие безобразия?
– Не стоит