как бы пристроиться к кому-нибудь из попутчиков. Но вокруг не было ни души, а отступать назад было уже поздно.
Надо сказать, за себя я умел постоять: братья меня обучили драться, и довольно неплохо. В те давние годы юных отроков не водили в школы фигурного катания, не знали мы и диких приемов каратэ – коварных, жестоких. Как в старину во многих краях матушки-России, среди нас еще была жива старая забава русского простонародья – кулачные бои по простой системе – «стенка на стенку». Нельзя сказать, чтобы в открытой драке бойцы проявляли чрезмерную любезность друг к другу. Но неписаные правила не позволяли, например, бить лежачего, применять оружие, противника каждый выбирал себе по росту – чтоб не слабее был тебя самого (а дрались и взрослые, и пацаны). И в этом мне виделся справедливый, я бы сказал, даже благородный дух наших схваток.
Станичка не раз одерживала победу в жарких боях. Ходили мы и на Нахаловку, и на Стандарт, где парни считались самыми бесстрашными и сильными в городе. Так что не по возрасту высокий, физически здоровый, я готов был при случае принять бой.
Когда я уже проходил территорию казарм, на плацу между пристройками увидел бесприютную группу гревшихся у костра ребят. Возможно, все бы и обошлось тихо-мирно: слухи-то об этих полураздетых, полуголодных бедолагах были явно преувеличены, но вот от костра пахнуло печеной картошкой, чем-то еще жареным и вкусным, и ноги мои сами понесли меня на эти запахи.
Мое появление насторожило лихую братву. Все притихли, словно спрашивая: зачем пришел? Когда же я попросил кусок хлеба, орава дружно засмеялась. Я не уходил. Тогда от группы отделился крепыш по кличке Зуб, подошел ко мне, глянул с вызовом и со всего размаха ударил меня в живот.
Помню, как перехватило дыхание, но я удержался. Кто-то крикнул:
– Дай ему, Зуб, еще! Хлеба захотел!..
Зуб стоял рядом и ухмылялся, не трогая меня. Ко мне же довольно быстро вернулось дыхание, и тогда, по всем правилам кулачного боя, я двинул противнику в челюсть. Удар был сокрушительным. Что началось потом – трудно вообразить! Лупили меня пацаны от всей души. Кое-кому, конечно, перепадало и от меня, но силы оказались слишком неравны, и победные трубы уже готовились возвестить о триумфе одной стороны, поражении другой, как вдруг раздался зычный голос:
– А ну, шпана, прекрати!..
Будто из-под земли передо мной вырос человек, и в первое мгновенье я даже растерялся: он действительно был где-то внизу, у самой земли, потому что вместо ног у него торчали обрубки, прикрученные к деревянной площадочке, а в руках он держал колодки, которыми отталкивался при движении. Незнакомый человек, по пояс голый, с сильными мышцами на груди, спокойно, но строго спросил, кто я такой.
– Женька Савицкий. Иду на базар добывать жратву, – кратко отрекомендовался я, и тогда очередь удивляться наступила за безногим:
– Это как добывать? – снова спросил он, приподнялся на руках, отчего вся мускулатура на них заиграла.
Я ответил, что пока еще не знаю, как, и, держась за глаз,