Наверно, Даня. – Совсем растерялся.
– Даней зовут меня. Мы так запутаемся. Надо дать тебе другое имя. – Честно говоря, такого лопуха называть пресветлым именем Даня ему не хотелось.
– Ладно. Называй, как хочешь. – Детство покорно склонило голову. Ну, да, как хочешь, только в печь не ставь, хоть горшком.
– Назову тебя Юн. – Данька усмехнулся. На «Скитальце» он начинал юнгой. А этот половина юнги рядом с ним, теперь боцманом.
– Почему? – Детство посмотрело на Даньку. – Почему, Юн?
Возражать то ли вздумал, сопляк? Не обижайся, я не со зла.
– Не звать же тебя Дед. Детство. Юн – это от юности. Не называть же тебя ребенком. Обидишься еще.
– Конечно, обижусь. – Детство вскинуло подбородок, закинуло ногу на ногу. Взрослого мужика из себя корчит.
– Ты согласен? Ты будешь Юном?
– Согласен. – Детство кивнуло головой.
– Ну, давай, Юн. Рассказывай, как ты живешь, жило. – Данька поймал себя на том, что как-то сурово произнес эти слова. Свысока.
– Наверно, как и ты. – Мямлило детство. Распахнуло свои темные глаза, вот сейчас начнет оправдываться. Виноват, дяденька, больше не буду.
– Рассказывай. Рассказывай. – Лукавый огонек зажегся в глазах Даньки. В голосе смешок. – Расскажи, как ты шалил, безобразничал!
– Я не шалил. – Оправдывалось детство. Юн втянул шею в плечи. Проказы детства, вовсе не проказы, а поиски себя.
– Рассказывай. – Требовал Данька. – Как ты каждую ночь праздновал труса в этой комнате.
– Это не я.… Это.… Это ты. Ты трусил. – С больной головы на здоровую валит. Что от него еще ждать. Спрятался за спину своего взрослого я.
– Я?! – Возмутился Данька. – Да как ты разговариваешь со взрослыми! Ты, молокосос! Подрасти вначале! Зелен еще! Вытянулся, дылда! Штаны короткие!
Лучший способ защиты – нападение. Поставить на место мальчишку!
– Не короткие. Свен сказал, что у моряков такие должны быть штаны. Чтобы не замочить штанины на палубе, очень удобно.
– Мальчишка! Не Свен, а капитан Свен! Я помощник боцмана на «Скитальце» и то обращаюсь к нему капитан. – Оправдываешься. Помощник боцмана нахмурил брови.
– А ты бы не испугался? – Юн забавно морщит лоб. Подбородок вперед. Поза – сам дурак.
– Чего испугался? – Кто смеет отважного пирата обвинять в трусости. Этот ущербный. Подзатыльник ему отвесить.
– Когда она из-под кровати руки тянет костлявые? – Говорил, чуть не плача Юн.
– Кто она?!
– Ну, она, тьма. Знаешь, как страшно. А ты сам бы попробовал залезть на эту жердочку по канату. – Юн вспомнил первые дни на корабле.
– Не по канату. По вантам. Юнга! Когда выучишь, ноги бегут по выбленке. Лезешь, марсовый, на мачту. Потом стеньга. Не жердочка, а грот-бом-брам-рей. Взгреть бы тебя линьком!
– Выучишь тут, как же. Этих палочек… Брам… и веревочек… за которые дергают… их сотни.
– Такелаж положено знать.