такт на крышке стола, затем присоединился еще один ритм, на этот раз, сымпровизированный молчаливым Гарри на пустых бутылках. Песня была проста и незатейлива. Под такие по трактирам пляшут мещане. Сайена тоже не стала придумывать что-то новое и, уперев руки в бока, принялась отбивать каблучками простой сельский танец на гулких досках сцены. Столешницы гудели под ее легкими ногами, укороченная до середины голени юбка развивалась при каждом повороте. Бирюзовые глаза сияли, словно звезды и ему казалось, что весь мир кружился вместе с ней.
В каком-то полусне Миртан наблюдал за девушкой, менявшей все вокруг себя уже одним своим присутствием. Он понимал, откуда взялась эта ее бесшабашная веселость, и что она была лишь прикрытием глубокой сердечной ране, доставшейся от мужчины, к которому, стоит заметить, он сам ее и подтолкнул. Так что отчасти в случившемся был виноват именно он, Миртан, ее секретарь и как ни странно – ее друг. Но больнее всего было то, что он никак не мог помочь ей исцелиться. Его застывшее за долгие века сердце, настолько мало помнило о романтических чувствах, что любое упоминание о любви он предпочитал игнорировать.
В реальность его вернула рука Сайены, настойчиво протянутая в его сторону и новая мелодия в исполнении барда и его импровизированного оркестра. Вокруг уже вовсю кружились многочисленные пары, и рука девушки недвусмысленно приглашала его присоединиться. От неожиданности он шарахнулся назад, неловко налетев на барную стойку и сбив на пол стул. В бирюзовых глазах напротив мелькнула смешинка, и она снова нетерпеливо позвала его танцевать. Миртан отрицательно мотнул головой и сложил руки на груди, упрямо вздернув подбородок. Этого еще не хватало! Опускаться до нелепых крестьянских танцев с подвыпившей девицей на глазах стольких людей! Танцующий мастер смерти, какая нелепица!
Но вместо ожидаемого уважения в глазах Сайены мелькнуло разочарование пополам с брезгливостью. Узкая ладошка тут же исчезла, чтобы через минуту быть подхваченной каким-то высоким детиной. Его огромные лапы легли на ее гибкую спину, прижали покрепче и повели вперед в веселом танце. На это смотреть он уже не мог! Клокочущий внутри гнев вылился в то, то он в сердцах саданул бутылкой о пол и, шагнув сквозь тень, очутился снаружи на морозном, уже совсем зимнем воздухе.
***
Утро как всегда пришло слишком быстро и принесло с собой сильнейшее похмелье, головную боль и горькое разочарование. Всю ночь, покинув общий павильон, он пил, а затем, окончательно разгорячившись, отправился гасить гнев в женских объятиях. Почему-то тогда у него не было ни малейшего сомнения, что магистр этой ночью тоже не будет ночевать одна. К утру же от этой уверенности не осталось и следа. В особенности, когда он, выйдя от случайной любовницы, имени которой уже не помнил (а спрашивал ли он его вообще?), наткнулся на полный сарказма взгляд бирюзовых глаз.
Сайена стояла на пороге собственного шатра и выглядела просто замечательно. Медные с белыми прядями волосы были заплетены в длинную косу, щеки разрумянились