с досадой выпрямилась на стульчике. – Даже придраться не к чему. Поэтому… больше никаких проблем.
Снова воцарилась тишина. Ариадна в непонимании захлопала глазами.
– И… это все?
Арию охватило негодование. Феликс и она пережили такое унижение, такие оскорбления! И теперь перед ними просто извинились? Доброславская готовилась было открыть рот, чтобы сказать все, что думает, но Феликс выступил вперед. Он достал из дипломата на стульчике лист бумаги и протянул его директору. У Иллариона Макаровича брови поползли вверх.
– Заявление об увольнении? – подсмотрела в листок Анжела Денисовна.
– Да, я увольняюсь по собственному желанию, – подтвердил Феликс.
– П… почему? – пораженно спросила Ариадна.
– Для чего тогда мы сегодня устраивали этот экзамен? – не менее удивленно спросила и Лилия Владимировна
– Это было не зря, – ответил юноша. – И я, и Ариадна восстановили свое честное имя. Доброславская доказала, что я справедливо оценивал ее знания. Однако в дальнейшем в вашей школе я работать не собираюсь и больше меня здесь ничего не держит. Всего наилучшего.
Феликс откланялся, взял дипломат и оставил класс. Преподаватели были крайне удивлены решением юноши, кроме Таисии Михайловны, которая тепло улыбалась.
– Это его решение, – сказала она. – Если никто не против, я хочу буквально две минуты наедине побеседовать с этой девочкой.
– Давай познакомимся поближе, – добродушно обратилась к Ариадне учительница, когда все вышли из класса, и пригласила ее сесть рядом. – Меня зовут Таисия Михайловна. Я была классным руководителем Феликса и тоже преподаю зарубежную литературу.
– Вы – его учительница? – переспросила Ария. – Тогда, возможно, вы сможете уговорить его вернуться? Он вас послушает, я уверена. Ведь что же он творит?
– Феликс не вернется на работу. По крайней мере, в эту школу, – покачала головой Таисия Михайловна. – Задета его гордость. И пускай, как сказал Феликс, его имя восстановлено, но доверие уже подорвано. Он не сможет больше работать в этой школе.
– Я думала, что для Феликса Александровича такие вещи – мелочь…
– Нет, не мелочь. Может, с первого взгляда этого и не видно, но у Феликса большая гордость, как и чувство чести.
– Это значит, что он будет преподавать в другой школе?
– Не знаю, – пожала плечами Таисия Михайловна. – Феликс несколько разочаровался в профессии преподавателя. Сейчас мало кто интересуется книгами. К тому же Феликс обязан работать по общепринятым шаблонам, сдерживая собственные мысли о книгах. А они у него далеко не такие, которые вкладывают в головы ученикам другие учителя. Для Феликса важна свобода собственных мыслей. Он… очень необычный человек, Ариадна, – женщина повернула голову к окну. – Вспоминаю, когда впервые увидела его, семилетним мальчиком. Это было довольно неожиданно, ведь он после первого класса сразу перешел в пятый, к десяти-одиннадцатилетним детям… это было нечто!