в полном одиночестве. Сердце учащённо билось. Он собрался с духом и бросил пылающий факел внутрь. Едва освободившись от горящей палки, Эллисон кинулся прочь от медвежьего жилища. Он успел сделать не более пятнадцати шагов, когда услышал злобное ворчание, а затем и рёв медведя. Убегать дальше было невозможно. Бак повернулся и поднял винтовку к плечу. В следующую минуту медведь выбрался из берлоги. Шерсть его ощетинилась, от правого бока валил дым. Отряхиваясь, огромный зверь остановился. Он не понимал, что произошло, и всё ещё находился в полусне.
Эллисон плавно потянул спусковой крючок, и медведь опрокинулся на бок, дрыгая лапами. Бак передёрнул затвор и, продолжая держать медведя на прицеле, приблизился к нему. Язык вывалился из пасти медведя, уши едва заметно шевелились. Но то были последние движения огромного зверя.
– Хороший выстрел, – похвалил себя Бак.
Он ловко свежевал тушу, отделил жир от мяса и внутренностей и наполнил им две большие кожаные сумки. С трудом передвигаясь по глубокому снегу, он вернулся к избе и приготовил лошадь, чтобы на ней перевезти медвежье мясо в дом. Небольшие куски он оставил в качестве приманки для волков и койотов, надеясь, что к утру в его капканы попадётся не один пушистый хищник.
Наслушавшись всевозможных историй золотоискателей, он решил попытать счастья в намывании золотого песка. Дело это, однако, оказалось совершенно для него незнакомым и неинтересным. Бак продержал лоток в руках не дольше двух дней, после чего раздражённо забросил его в дальний угол избы.
– Глупость какая! Куда приятнее бить зверей и продавать их шкуры.
Махнув рукой на профессию старателя, Бак Эллисон жил в своём доме ещё месяц, затем затосковал, собрал пожитки и перебрался в лагерь Лакотов, где его тепло встретили члены индейской семьи. Отцу и двум своим близким друзьям он привёз в подарок по длинноствольному ружью, а старейшине общины преподнёс широкий пояс с пристёгнутой кобурой и большим барабанным пистолетом. Множество гостей собиралась в типи4 Жёлтой Птицы послушать длинные повествования о жизни Далёкого Выстрела среди бледнолицего народа, и белые люди казались дикарям странными существами, которых Великий Дух лишил за какие-то провинности разума и смысла жизни.
Сам Эллисон не решился бы в те дни сказать, что за чувства поселились в нём после недолгой жизни рядом с Бледнолицыми. Чувств было много, и разобраться в них сразу не получилось. Его постоянно беспокоили хмурые сновидения, в которых он бродил из одной палатки в другую, то и дело натыкался внутри на бревенчатые стены, которых никак не могло быть в индейском жилище, а сквозь сложенные брёвна протискивались сверкающие стволы винтовок и стреляли Баку в лицо… Привыкший, как все индейцы, видеть в каждом сне важные знаки, Бак решил, что отныне дорога беспрестанно станет приводить его в мир белых людей, и мир тот не сулил ему ничего доброго…
По чужим следам (1861)
1
В марте,