шакалы Калгана обнаружат труп своего подельника, то найдут и забытый ею нож. Если они придут на цирковое выступление, а в этом Гончая практически не сомневалась, ее сразу же опознают. В лицо ее знает только Калган, а он со своим выбитым глазом вряд ли присоединится к зрителям, поэтому шакалы не смогут ее узнать. А вот нож узнают без труда! Все цирковые ножи одинаковые. Значит, все зависит от того, когда именно найдут труп. До отъезда цирковой труппы или после? Или уже нашли?! Если тело обнаружено, выходить к зрителям ни в коем случае нельзя. Что же делать? Отказаться от выступления – значит застрять на Белорусской. И неизвестно, чем все это кончится!
Неожиданно Гончая почувствовала в своей руке мягкую детскую ладошку. Опустив взгляд, она встретилась с ясными глазами Майки.
– Не волнуйся. Все будет хорошо.
От этих слов по всему телу растеклось приятное успокаивающее тепло.
– О чем ты?
– Сама знаешь.
Гончая сжала пальцы, стиснув Майкину ручку, но девочка не попыталась освободиться и не отвела взгляд, хотя ей наверняка стало больно.
Сама знаешь. О чем? О том, что во время циркового представления ничего угрожающего не случится? Но знает ли она об этом? А вот Майка, похоже, знает.
– Так мне идти? – растерянно пробормотала Гончая.
Это был глупый вопрос, но девочка, похоже, так не думала. Она утвердительно кивнула и добавила:
– Иди и ничего не бойся.
Майка как в воду глядела. Никаких проблем во время представления не возникло. Абсолютно. Даже Глори беспрекословно встала к деревянному щиту и с улыбкой развела в стороны руки, хотя Гончая думала, что акробатку перекосит от страха. Она тоже отработала блестяще: два ножа у талии, два – под мышки, два – точно напротив прижатых к стене ладоней, еще два – возле ушей. Глори даже не поморщилась. Последний девятый нож, как завершающий штрих, Гончая всадила акробатке между ног в двух сантиметрах от тела. Зрители свистели и хлопали в ладоши. Хотя восторга у них наверняка было бы больше, если бы она взяла на пару сантиметров выше.
Номер с шавкой, превращение красавицы в чудовище, тоже прошел на ура. Собравшаяся на представление толпа одобрительно загудела, и этот гул не смолкал, наверное, не меньше минуты, хотя сама Гончая ничего не видела, поскольку сидела в ящике за фанерной перегородкой.
Потом, когда ящик увезли за занавеску, отделяющую пятачок арены от цирковых кулис, и она выбралась наружу, Майка со счастливым лицом протянула ей свой новый рисунок.
– Это мне? – Гончая с улыбкой приняла подарок.
После представления ею владело какое-то странное чувство, больше всего похожее на удовольствие. Хотя никаких поводов для этого не было, все равно оказалось приятно. Да, черт возьми, ей понравилось! Понравились звучащая на арене музыка и аплодисменты зрителей. Понравились реплики Маэстро, которыми он сопровождал свои фокусы. Занимательные, надо сказать, фокусы! Даже доверчивые глаза акробатки, которые в упор смотрели на Гончую, в то время как ее губы тряслись от страха,