самостоятельностью и большим самоуважением…»
В странствиях прошло полгода. Василий посылал свои заметки в Санкт-Петербург. До Уральских гор он не добрался, но и без того повидал достаточно: и степной простор, где на закате багровеет небо во весь горизонт, и сказочную глушь вотяцкой тайги. В «Ведомостях» оценили его способности, но определенности в жизни это не прибавило.
Лето 1899 года Янчевецкий-младший провел у родителей в Ревеле. «Особенно я любил бывать в гавани, где, сидя на краю мола, наблюдал, как «белеет парус одинокий» и исчезает в туманной, заманчивой дали. Эта даль, звавшая к путешествиям и сулившая неведомые приключения, неотступно манила меня все сильнее и сильнее…»
Отец и мать надеялись, что он возьмется за ум, устроится на приличную службу, и вновь были огорчены выбором сына, когда тот получил сразу два предложения. Месту помощника редактора русской газеты в Гельсингфорсе Василий предпочел командировку корреспондентом газеты «Новое время» в Англию – сочинять репортажи и путевые очерки. Командировку ему устроил Сигма, дав совет: если хочешь стать универсальным журналистом, то должен повидать мир (сам он только что вернулся из двухгодичного путешествия по Китаю, Корее и Японии).
Первая заграничная поездка! Через Германию и Голландию – все здесь казалось иным, даже лошади и собаки – Василий добрался поездом до Роттердама, а там сел на пароход. Лондон, Портсмут, Ливерпуль, Шеффилд, Ньюкасл… Теперь Янчевецкий накручивал мили, и в основном на велосипеде. Великобритания впечатлила его предприимчивым духом: «Кипучая, не останавливающаяся ни на минуту жизнь… Там нет дядюшки, у которого можно попросить местечка, никому не нужен диплом, там все зависит от сообразительности, талантливости и умения не стоять на месте, а идти вперед». Деловые англичане оказались совсем не похожими на тех надменных иностранцев, что приезжали в Россию. И его удивляло приветливое радушие, с которым встречали неожиданного гостя даже в самых бедных рабочих семьях. «Я сохранил об Англии самые теплые воспоминания», – писал Ян много позже[9].
И он хотел задержаться там подольше, но жалованья корреспондента катастрофически не хватало на разъезды и жизнь в Лондоне. Пришлось вернуться домой.
Тому, кто узнал прелесть странствий, трудно усидеть на месте.
Весной 1900 года Янчевецкий, вновь покинув Петербург, отправился на Русский Север, в Вологду. Заночевав на речной пристани, он едва не стал жертвой бандитской шайки, убивавшей и грабившей одиноких проезжих. Путь продолжил с караваном торговых барж. Старшина каравана оказался бывалым моряком, некогда обошедшим вокруг света на парусном корабле. «Что такое наша жизнь? рассуждал кряжистый бородатый мужик, сожалевший, что оставил морскую службу и теперь снует взад-вперед по каналам да рекам. – Это большое колесо с крючком. Вышиной колесо до неба и поворачивается вокруг своей оси. Бывает, что крючок подойдет к тебе совсем близко, и если за него ухватиться,