еще летом в скудной казахской степи.
Белокурая девочка с изумительно красивыми синими глазами каждый день на большой перемене извлекала из своего ранца бутерброд. Другие одноклассники тоже приносили что-нибудь съестное, правда, белый хлеб был не у каждого. Многие доставали из своих сумок привычный черный хлеб. От него не исходил такой ароматный запах, как от белого хлеба, но ведь он тоже утолял голод. Девчонка с русыми косичками надувала свои пухлые губы, она пренебрежительно смотрела на тех, кто ел черный хлеб, и вовсе не смотрела на своего соседа, который никогда не приносил в школу еды. Чернявый мальчишка упирался взглядом в книжку или в белую стену, пока другие дети обедали.
Магомед старался не глядеть на свою соседку, и хотя мальчик не смотрел в ее сторону во время трапезы, он физически ощущал, как девочка съедает свой обед. Это были самые мучительные минуты в его школьной жизни. Желудок начинал предательски ныть, запах хлеба и колбасы щекотал ноздри, и хотя мальчишка старался не думать о еде, все его мысли вращались вокруг белого ломтя хлеба, намазанного маслом. Это была мечта, несбыточная мечта, которая снилась ему каждую ночь. Мальчику грезилось, что девочка с синими глазами делит белый хлеб на две части и отдает ему одну половинку. На этом его сон заканчивался, мальчик просыпался и не мог уснуть, потому что голод усиливал свои мучительные пытки в предрассветные часы.
Девочка, закончив обед, намасленной газетой сметала крошки на пол и делала это очень небрежно. На парте всегда оставалось несколько крошек, которые притягивали к себе взор, мешали сосредоточиться на уроке. Синеокая девочка была беспечна до бездушия, под ее красными башмаками крошки белого хлеба смешивались с грязью. Магомед никогда бы такого не сделал. Дома раздел черного хлеба был целым ритуалом. Бабушка отрезала кусок побольше отцу, он добытчик, ему нужны силы для того, чтобы заработать на еду, на топливо, одежду для семьи, чуть меньше доставалось Магомеду, самый маленький кусочек бабушка всегда оставляла для себя. После того, как хлеб разрезался, оставались черные крошки. Бабушка аккуратно собирала их в ладошку и отдавала мальчику. Магомед слизывал их с бабушкиной ладошки, голова начинала кружиться, он давал хлебу рассосаться во рту, чтобы растянуть удовольствие.
Никто на этом свете не любил Магомеда так сильно, как его бабушка. Когда ночью мальчишка просыпался от голода, бабушка доставала из-под подушки кусочек черного сухарика и отдавала ему. Подушка бабушки была целой кладовой, под ней нередко находилось что-то съедобное. Правда, бабушка строго запрещала без спросу подходить к ней и оберегала свои запасы. Она чувствовала, когда мальчишке невмоготу, и старалась облегчить его страдания, и эти бабушкины запасы из-под подушки всегда доставались только ему.
Этой обычай чеченских старушек имеет давнюю историю. Внуки стремятся к своим бабушкам, потому что знают, что их любовь имеет и материальную