меня должны были поразить. Боже, какие толчки! Какие атаки! Расшатанная перегородка стонала под этим необыкновенным напором, а я страдала одновременно от невыносимой боли и пожирающей меня страсти, которую эта боль вызывала. Между тем, я изощрялась изо всех моих сил, не желая, чтобы меня упрекнули в том, что мой бедный конюх не получит ничего, кроме усталости после столь усердной работы. Как бы там ни было, несмотря на наше терпение и мужество, необходимо признаться… мы достигли очень посредственных результатов, и я уже начинала огорчаться, что мы не сможем достойно увенчать наше рукотворное произведение, когда вдруг заметила, что Гунтис поднёс руку к своему рту и смочил слюной свой поразивший меня своими размерами инструмент. О, Мать природа, твои тайны восхитительны! Моё убежище сладострастия приоткрылось, и невероятная по размерам огнедышащая головка, венчающая произведение искусства, торчащее между ног Гунтиса, которым Бог так щедро его одарил, проникла в него. Что я ещё могу добавить к этому? Я была прекрасно, должным образом, дефлорирована, и с этого самого времени стала спать спокойно, ведь теперь уже иные эротические сновидения руководили моим отдыхом. Кунгс и кундзе Аматниеки напрасно старались, продавливая постель в своих любовных шалостях, я их более не слышала. Должна сказать вам, что наша не совсем невинная связь с конюхом длилась приблизительно год. Я обожала Гунтиса, а Гунтис боготворил меня. Это был совершенный телом юноша, которого вы не смогли бы упрекнуть ни в одном физическом изъяне, и всё бы ничего, если бы только Гунтис, обладая телом Аполлона, не был бы при этом нищим, игроком и пьяницей, и поскольку между друзьями любые увлечения должны быть общими, а богатый должен помогать бедному, я была вынуждена всё чаще поддерживать этого шалопая в его расходах. Как говорится в пословице, любой конюх обдерёт тебя своей скребницей, даже если будет иметь дело с королевой.
Этот парень быстро съел все мои запасы, включая даже повозку, хотя моя мать уже давно заметила приближение краха моей коммерческой деятельности, и устраивала мне по этому поводу ежедневные разносы. И вот однажды утром она узнала, что я окончательно обанкротилась, после чего, связав меня во время моего сладкого и безмятежного сна, вооружилась палкой и хорошенько отдубасила, залив кровью мои упругие ягодички, прежде чем я смогла освободиться от мерзких пут. Господи, какое унижение для взрослой и красивой девушки, вроде меня, выдержать подобное бичевание! Но эта показная порка неожиданно зародила во мне мысль покинуть родительский дом и испытать себя в самостоятельной жизни, так что, не долго думая и пользуясь благопрятным моментом, пока моя матушка, утомлённая обязанностями палача, вышла из комнаты, я наспех оделась в мой самый лучший воскресный наряд, и, сказав вечное прощай этому дому и кундзе6 Аматниеце, моей матери, наудачу отправилась, куда глаза глядят, и эта самая большая удача в моей жизни привела меня в парк Аркадия. Поначалу я