плечами пожала.
Если такими словами искать путь к Вериному сердцу, то это, конечно, самый верный путь. Уткнуться в пудовый замок, ключ от которого выброшен в морские глубины.
Вера помнила отца. Отлично помнила! Она вообще была с самого детства гениальным ребёнком – уже в три года читала книжки, которые советуют читать после пяти. Разговаривала с отцом практически на равных. Ей, по крайней мере, так казалось. И не только она у него была любимицей, но и он у неё. Словно она знала, что это очень быстро закончится. Инфаркт – и нет отца.
У тех родственников, которые могли бы взять Веру в свою семью, хватало проблем и без Веры. Если бы она ещё хоть помогала. Но Веру интересовали только книги. То есть не так. Если ей поручали выполнить то или это, она тщательно и быстро это выполняла и уходила с книгой куда-нибудь. Так что в детдоме ей было самое место – совершенно безполезное существо в хозяйстве.
Скучала ли она по матери? Практически нет. Вся её любовь была раз и навсегда отдана отцу. На мать любви не хватило.
Замены отцу Веры не искала никогда: преглупейшее занятие. Второго такого всё равно больше не планете нет.
Да и незачем было искать: Вера словно постоянно видела его рядом с собой. Точнее, знала, что он всегда рядом. Что охраняет, защищает, подсказывает, как поступить в той или иной ситуации.
Она помнила, как он одевался: всегда аккуратный, подтянутый, всегда тщательно выбритый, хотя при его профессии участкового врача, уходившего на рассвете и возвращавшегося часто к ночи, это было непросто. Но ведь он мог! А потому и Вера всегда очень следила за собственной одеждой. Она научилась гладить без утюга, всегда носила при себе иголки с черной с белой нитками, несколько булавок, а также две пуговицы и маленький ножичек. Который ей подарил как-то дядя Митя. В ответ на вопрос, что она хотела бы в подарок ко дню рождения.
– Ножичек. Самый маленький, какой только можно найти.
– Зачем тебе ножичек?
– Ну как же, постоянно приходится что-то шить, нужно отрезать нитки, нужно карандаши точить, да много всякого. И им можно играть. А ещё можно дудочку вырезать. Я умею!
И дядя Митя нашёл ей такой маленький ножичек и подарил. Это был почти такой же дорогой подарок, как и книга.
Его, ножичек, давно бы у Веры воспы отняли. Но о его существовании знали только дядя Митя и она сама. Жизнь такая штука, что даже самые близкие люди иногда предают. Иногда поневоле, проговорившись, иногда под давлением кого-то более сильного, иногда просто ради того, чтобы похвастаться осведомлённостью. Или в горячке спора. Или под нравственными пытками. Зачем искушать-то? Вот Вера и молчала. Носила ножичек в специальном узком карманчике, вшитом на груди платья, с изнанки. А сверху нашила другой карман, в котором всегда носила что-то нужное, карандаши, например. Так что когда ей велели показать, что у неё в карманах, она спокойно вытаскивала всё и предъявляла. Никакого криминала в её карманах,