изучаю снимки, один за другим.
Да… Это может быть он. Шапка дурацкая, но глаза… Жесткая линия рта, подбородок… Это он!
– Михалыч, откуда это?
– Авария в Капотне. Автобус перевернулся на гололеде… После того, как в него бетономешалка врезалась. Фото из автобуса, там была камера.
– И что? Вы его взяли?
– Нет. Он… снова исчез.
– Люди из автобуса, очевидцы, кареты скорой помощи… Опросить всех!
– Там… – Михалыч размотал пушистый шарф, вытер им лоб и присел на стул. – Романыч, из того автобуса никто не выжил. Только Фокусник.
Это вам не падение чугунных лошадей… Люди – это уже серьезно!
– Сколько… – я перевел дыхание. – Сколько там было человек?
– Всего?…
– Да! Всего! Сколько?!
– Тридцать семь. Автобус – всмятку, как консервная банка. Мы уже потом, по описаниям восстановили… Очевидцы – медсестричка из скорой и пожарники: вытащили одного, на нем – ни царапины. В рубашке родился… Погрузили на каталку, пристегнули, кислород дали, всё честь по чести… А он очнулся и – давай бог ноги. Ребята только руками развели. Послали наряд милиции – искать. Сестричка сказала, у пострадавшего – посттравматический шок и кровь горлом. Не нашли, только пятна этой самой крови на снегу, в подворотне…
– Ищите дальше!
– Да ищем, ищем… Больницы оповестили, морги… По отделениям ориентировку разослали. Фокусник – он и есть…
– Ты мне это брось. Чтобы никакой чертовщины! Обычный он… Только везучий больно.
– Да кто б спорил?
АЛЕКС МЕРФИ, МОСКВА.
Проснулся от яркого солнца. Попытался вскочить, но в груди взорвалась боль.
– Не дергайся. Снова отключишься. – надо мной лицо: высокие скулы, острый подбородок, зеленые, узкие глаза… Очень необычное лицо.
– Вы кто? – я осторожно приподнялся. В груди кольнуло.
– Дед Пихто.
– Странное имя…
– Не страннее тебя. – девчонка села напротив, закурила…
– Вы мне помогли?
– Иду – а он лежит. Как мертвый щенок. И кровь…
– Вы не вызвали полицию? Скорую?
– А надо было? – смотрит с интересом. Глаза злые, как у голодной кошки.
– Нет, нет… Спасибо. Думаю, со мной уже всё в порядке. Я могу идти?
– У нас – свободная страна. Так, кажется, говорят в Америке?
Я насторожился. Огляделся внимательнее. Сарай? Склад? Сквозь щели в заколоченных окнах – солнце, на полу – консервные банки, окурки, рваные пакеты…
– С чего вы взяли, что я – американец?
– Акцент. Поведение… Еле дышит ведь, а зубы в улыбке скалит. Так только пиндосы делают – защитная реакция… И вежливый. Аж противно.
На ней были видавшие виды армейские ботинки, джинсы с дырками на коленях, тонкая курточка не по погоде, зеленый шарф и огромный, радужной расцветки, берет. Огненно-рыжие пряди рассыпались по плечам.
– Сама-то