спокоен
баюканый тем, что в чьих-то глазах
имеет значение, что он сказал
но для мира имеет значенье лишь взмах
что унесет на вершину раз и навсегда
и на верхушке глядишь – там все ерунда
но добравшись, взрываешься, и капли дождя
из крови твоей расплескаются в лужи
у входов в пирамиду и много снаружи
и знаешь, что крови следы путь укажут заблудшим
а ты не проиграл, в мире кровью остался
не смоет дней пена, не надо даже стараться
и в этой игре опять смерть побеждаешь
кричишь: «1:0! не надо мне рая, мы идем дальше!»
14. Про сумасшествие
я пытаюсь удержаться, не развалиться напополам
но как удержаться на одном теле двум разнотканевым лоскутам?
как держать себя в узде
если власть твоя нигде
внутри место лишь вражде
а на торсе – борозде
от бичей и кнутов жестокой рефлексии
наполовину мертв, готов к аутопсии
как перестать себя душить?
как перестать искать крючки на потолках?
как перестать огонь собой тушить?
как перестать тонуть в воды глотках?
как быть счастливым, когда таскаешь на скелете груз
баулов одиночества, исчезновения в себе картуз?
как быть с людьми, как не молчать, просто в глаза смотреть
когда ты сумасшедший и на мир не хочешь
сквозь прутия окон психушки зреть?
как дать понять, что в теле не один
и там, внутри, закомплексованный кретин
мешает жить и веселиться,
про разочарованье в жизни сочиняя басни
и все простые буквы переписывая в кандзи
и все простые вещи превращая в казни
вердикты жизни вынося и счеты с ней сводя
ты так быть хочешь в ином мире, но я с тебя глаз не сводя
и красный с синим провода внутри сведя
не дам я умереть тебе, и пусть с ума себя сведя
дам ток диффибрилятору, ведь жизнь во мне, жизнь это – я
хоть мы больны неизлечимо, заперты в клетке, кальций отлитый
две покусанные псины, бассет-хаунд, золотистый ретривер
и грызться внутри дальше продолжите точно
но надеюсь, смешавшись в одном позвоночном
смерть и жизнь подарят миру прекрасную дочку
прорастут цветы того, чего никогда не было на земле вырождения
из простого раздвоения личности и сумасброжения
15. Про страх
в углу сидя только с включенной лампой
я держусь за коленки средь разбросанных ампул
содержимое чье убирает лишь зуд, но не страхи
что хлещут по телу жестче отцовского ремня бляхи
я так боюсь тебя любить
буду лучше просто по правую руку стоять
среди бесчисленных твоих друзей все ныть
и ты по-дружески мне будешь в такт вторять
зачем любить тебе меня мне невдомек
ведь я не лучше из них никого
зачем, в конце