крытые землею, промежутки от одного корня до другого представляли путешественникам род подмостков, на которые они могли смело стать для своих наблюдений.
Впрочем, это были не особенно знатные лица; двое из них – муж и жена – принадлежали к индейскому племени Тускарора; третий, судя по одежде и другим признакам, был моряк, а спутница его, приходившаяся ему племянницею, была дочь английского сержанта из расположенного при озере Онтарио Форта Озвего, который и служил теперь общею целью путешествия.
Молодая, красивая и не лишенная образования девушка с удовольствием глядела на величественную, прекрасную картину, представлявшуюся ее взорам; задумчиво смотрела она на бесконечное море листьев и ветвей, которое, куда только достигал глаз ее, блестело сочною, прекрасною зеленью роскошной растительности. Красивый илем, широколистный клен, великолепные дубы и гибкие, высокие липы образовали широкий, бесконечный ковер, тянувшийся до горизонта и там соединявшийся, подобно волнам необозримого океана, с облаками. Местами высокий ствол исполинской сосны возвышался над обширной равниной и походил на пирамидальный образ величественного памятника, воздвигнутого искусной рукой на необозримом зеленом пространстве.
– Дядя, – сказала девушка, после продолжительного молчания, – как много этот вид напоминает бесконечное, любимое и дорогое вам море.
– Не более, как может вообразить себе неопытная девушка, Магнит[1]! Как можешь ты находить какое либо сходство между этими немногими листьями и настоящим Атлантическим океаном? Все эти верхушки деревьев вместе едва ли достаточны будут для частички одеяния Нептуна.
– Дядя Кап, вы в этом сильно ошибаетесь, – смеясь, возразила Мария, – куда только хватает глаз, мы не видим ничего кроме листьев; что же больше может представить океан?
– Что больше? – с досадою отвечал моряк. – Лучше опроси: что меньше? Где же здесь голубые воды, вздымающиеся волны, буруны, киты, смерчи, бури, ураганы? И что за рыбы плавают под этой бессильной плоскостью?
– Ну, в бурях и здесь нет недостатка, как доказывают эти вырванные с корнями деревья, и если под листьями нет рыб, за то леса не лишены двуногих и четвероногих животных.
– Это еще вопрос, – с сомнением отвечал старый моряк, – во все время вашего пути от Альбани мы не встречали ни диких, ни ручных зверей, кроме лишь нескольких дрянных птиц, и, при совокупности всех этих обстоятельств, я сильно сомневаюсь, чтобы какое-либо из твоих живущих на суше животных могло выдержать сравнение с экваториальной акулой.
Мария ничего не отвечала на противоречившие ей доводы дяди, и продолжала спокойно смотреть на бесконечный лес.
– Это что такое? – несколько спустя, спросила она, указывая пальцем на вершины деревьев. – Там виден дым! Уж не поднимается ли он из какого-либо жилища?
– Это действительно дым, – возразил Кап, – но о его значении надо спросить Тускарору.
Он обратился к индейцу, слегка тронул его за плечо, чтобы возбудить его внимание, и указал ему на узкий столб дыма, тихо подымавшийся из лиственной чащи на расстоянии от них не более одной мили. Индеец, высокий, воинственной наружности, повернулся и бросил быстрый взгляд на указываемый ему дым; потом легко поднялся на цыпочки, и около минуты простоял с открытыми ноздрями, подобно рыбе, чувствующей в воздухе опасность. Наконец, он издал слабый, едва слышный звук и несколько съежился. Лицо его выказало беспокойство, но темный и быстрый глаз его облетел всю окрестность, как будто хотел где-либо отыскать опасность.
– Ну, в чем же дело, Стрела? – снова обратился к индейцу старый моряк. – Я полагаю, что по близости должны быть Онеиды или Тускароры, и предлагаю завести с ними знакомство, чтобы добыть уютный ночлег в их селении.
– Там нет селения, – спокойно, но положительно отвечал индеец. – Слишком много деревьев.
– Если бы и так, все-таки там должны быть индейцы, и, быть может, из ваших старинных товарищей.
– Не Тускарора, не Онеиды, не Могавки, – это огонь бледнолицых.
– Бледнолицых? – с сомнением и удивлением спросил Кап. – Как же вы это можете знать? Из чего вы видите, спрашиваю я вас, что это дым от огня бледнолицых, а не краснокожих?
– Сырое дерево! – с невозмутимым спокойствием возразил воин. Чем сырее, тем больше дыма; чем больше воды, тем чернее дым.
– Но, – с прежним сомнением сказал моряк, – я не вижу, чтобы было много дыма, и чтобы он был особенно черен.
– Слишком много воды! – с сильной уверенностью отвечал Стрела. – Тускарора слишком умен, чтоб разводить огонь водой; белый же читает много книг и зажигает что попало; много книг – мало знания!
– Ну, это довольно умно сказано, – заметил Кап, которого нельзя было назвать большим любителем книг. – Но довольно об этом; скажите мне лучше, как далеко еще мы от лужи, которую вы называете большим озером?
Индеец посмотрел на моряка со спокойным презрением, и затем отвечал: – Озеро Онтарио обширно как небо, – еще один день, и моряк убедится в этом.
– Ну,