название «эфиопские доллары». Ты заказывал финансисту в штабе ту часть зарплаты, которая была необходима для жизни, остальное же переводили на счет в виде валютных сертификатов или чеков, которые по возвращении домой можно было использовать в специальных магазинах «Березка». Стоит ли говорить, что выбор там был несравненно шире, чем в обычной московской торговле. Я бы даже сказал без сравнительного оборота: в «Березке» выбор был. Точка.
Если военные переводчики подчас забирали зарплату полностью, чтобы нормально питаться и делать различные покупки в городе – от книг на английском языке, выбор которых, как я уже отметил, поражал, до дефицитных тогда дома джинсов, – то многие кадровые военные поступали по-другому.
Дело в том, что годичного заработка, скажем, капитана, обучавшего эфиопских танкистов, хватало ровно на приобретение престижного автомобиля «Волга». Но для этого он должен был каждый месяц переводить на чеки всю зарплату! Тогда и только тогда в итоге набиралась нужная сумма. Нужная позарез. Ведь после года вполне могла прилететь замена. И тогда – все.
А как же жить?! Спасали привезенные из дома макароны и крупы. Алкоголь выменивался у местного населения если уже не на стекляшки и бусы (двадцатый век все-таки), то на элементы военной экипировки и кухонную утварь. Частью натурального обмена порой становились и женщины.
Из многочисленных историй, связанных с этой стороной быта группы советских советников и специалистов, расскажу одну, к счастью, завершившуюся без неприятных последствий, которые, увы, имели место нередко.
Договорившись с местной проституткой, несколько наших специалистов по танкам решили «обезопаситься» и провести санитарную обработку объекта. Причем сделать это точно по правилам обращения с боевой техникой. Короче, прямо скажем, весьма доверчивую девушку погрузили в ванну со специальной жидкостью для чистки танков. Но «Ты – агрегат, Дуся» – это ведь только песня, выдумка… К счастью, парни быстро поняли свою ошибку. Эфиопка избежала серьезных ожогов, и только поэтому дело не получило огласки.
Так вот и жили. Один советник-артиллерист хвастался мне, что за год службы ни разу не держал в руках денег. Понимая ненормальность подобной ситуации, командование время от времени издавало приказ об обязательной выдаче хотя бы минимального количества местной валюты. Но, по сравнению с другими распоряжениями, которые требовали неукоснительного исполнения, это был, я бы сказал, этакий «приказ-лайт». Вспоминали о нем довольно редко, в основном когда на кого-то за тот или иной проступок накладывались финансовые санкции.
От кубинцев нас отличал не только принцип вознаграждения за боевые дела, но и достаточно скептическое отношение к происходящему. Да, даже вдали от своей страны мы оставались ее частью. Но я сейчас говорю не о тоске по милой сердцу Москве, не о неизменном первом тосте за родную землю и не о плече друга в бою.
Как и многие люди дома, мы осознавали всю неправильность