«Далекую Радугу» последним из произведений о грядущем коммунизме и, соответственно, последним произведением, где действует Горбовский. Но продержались лишь десять лет – до 1970-го, а потом «дрогнули» и поступили подобно сэру Артуру Конан Дойлю. И так же, как Шерлок Холмс был вырван из пучины Рейхенбахенского водопада, Леонид Горбовский был необъяснимым способом вырван из пучины Волны. Как и зачем? На этот мой вопрос БН ответит:
«Все ходы для спасения в повести оставлены, „корешки“ есть. Хотя когда мы писали книгу, нам было совершенно ясно, что все погибли к чертовой матери! Нам и в голову тогда не приходило, что Горбовский нам еще когда-нибудь понадобится. Но он понадобился – ну что ж, пришлось воскресить…».
Следующую попытку показать даже не погибающего, а лишь находящегося у смертного порога Горбовского братья Стругацкие предпримут лишь в повести «Волны гасят ветер», где Леонид Андреевич попытается разгадать тайну люденов. Но есть полная уверенность, что, дай судьба Стругацким возможность продолжить цикл о Мире Полудня – выяснилось бы, что и на этот раз костлявая обошла Горбовского стороной.
Именно со страниц «Полудня» шагнет навстречу читателям великолепная четверка мушкетеров из Аньюдинской школы. Геннадий Комов, он же Капитан и будущий член Мирового Совета. Атос-Сидоров, будущий Десантник и президент сектора «Урал-Север». Поль Гнедых, он же Либер Полли, будущий Охотник. И могучий Лин, будущий доктор Костылин.
Именно в «Полудне» мы впервые познакомимся с Перси Диксоном и Марком Валькенштейном, доктором Мбогой (будущим открывателем «бактерии жизни») и Борисом Фокиным (будущим открывателем Саркофага с «подкидышами»). Там же появится и незабываемый Август Иоганн Мария Бадер…
Комментарий БН:
Это было время, когда мы искренне верили в коммунизм как высшую и совершеннейшую стадию развития человеческого общества. Нас, правда, смущало, что в трудах классиков марксизма-ленинизма по поводу этого важнейшего этапа, по поводу, фактически, цепи всей человеческой истории сказано так мало, так скупо и так… неубедительно.
У классиков сказано было, что коммунизм – это общество, в котором нет классов… общество, в котором нет государства… общество, в котором нет эксплуатации человека человеком… Нет войн, нет нищеты, нет социального неравенства… А что, собственно, в этом обществе еСтЬ? Создавалось впечатление, что есть в том обществе только «знамя, на коем начертано: от каждого по способностям, каждому по его потребностям».
Этого нам было явно недостаточно. Перед мысленным взором нашим громоздился, сверкая и переливаясь, хрустально чистый, тщательно обеззараженный и восхитительно безопасный мир – мир великолепных зданий, ласковых и мирных пейзажей, роскошных пандусов и спиральных спусков, мир невероятного благополучия и благоустроенности, уютный и грандиозный одновременно, – но мир этот был пуст и неподвижен, словно роскошная декорация перед Спектаклем Века, который все