на него, начал набивать трубку.
– Я хочу попросить прощения. Должно быть, встреча тебя разочаровала. Но пойми, что мы имеем дело со столетиями подозрений и недоверия среди магических рас. Иногда я боюсь, что Разделение, возведя между ними стену, сделало только хуже.
– Все в порядке. Простите, что сорвалась.
– Наоборот, я этому рад. Они хотя бы встряхнулись и начали вести себя как взрослые, – он сделал затяжку и выдохнул облачко голубоватого дыма. – Но я пришел не потому. Мы до сих пор не поговорили о том, что случилось в Нью-Йорке.
Доктор Пим указал еще на один камень рядом с собой. Всего под ветвями дерева их было около дюжины. Кейт секунду поколебалась, но села.
– Конечно, большую часть истории я знаю. У меня были столетия, чтобы ее изучить. Я знаю о детях, которых ты спасла, – многие из них выросли и стали моими знакомыми ведьмами и волшебниками. Я знаю, что ты познакомилась с Генриеттой Бёрк, этой гордой женщиной, и рад вашей встрече. Я знаю, что ты видела мальчика, который превратился в Грозного Магнуса. Но некоторые подробности я так и не смог выяснить. Я бы очень хотел услышать их от тебя. А еще мне кажется, что тебе будет полезно выговориться.
Он замолчал. Кейт слышала, как жужжат и стрекочут насекомые в кронах деревьев. Она знала, что он прав. Держать в себе эту историю – и чувство вины – было невыносимо. И все же она медлила.
– Доктор Пим, я не…
– Просто начни сначала. Пожалуйста.
Так она и сделала. Кейт рассказала про нападение на сиротский приют в Балтиморе – как она воспользовалась Атласом, чтобы отправить Крикунов в прошлое, как ее саму забросило в Нью-Йорк 1899 года за день до Разделения, как она очутилась среди малолетних волшебников-оборванцев, которыми руководила однорукая ведьма Генриетта Бёрк и мальчик по имени Рэйф. Погруженная в воспоминания, Кейт не слышала, как напрягся ее голос, когда она заговорила о Рэйфе, и не почувствовала, как покраснели щеки, – однако волшебник все слышал и видел. Девочка рассказала, как Рурк схватил ее и притащил к старому, умирающему Грозному Магнусу. Она рассказала, как люди убили мать Рэйфа – и о гневе, который она в нем чувствовала. Она рассказала о церкви, в которой толпа хотела сжечь детей живьем, и как Рэйф вывел их, а Генриетта Бёрк погибла в огне, успев завещать Кейт: «Люби его». Потом она дошла до событий, из-за которых чувствовала себя предательницей, – но продолжала говорить, зная, что должна произнести это вслух. Она рассказала волшебнику, как остановила время, когда колокол должен был раздавить Рэйфа; как в нее выстрелили и Рэйф отправился к старому Грозному Магнусу, чтобы обменять свою жизнь на ее; как он согласился стать новым Грозным Магнусом, чтобы спасти Кейт.
– Майкл думает, что Эмму не похитили бы, если бы он не вернул к жизни Грозного Магнуса, – закончила Кейт. – Но на самом деле виновата я. Рэйф стал таким, чтобы спасти меня.
– Прости, дорогая, – волшебник постучал трубкой по камню, вытряхивая пепел, – но думать так бессмысленно.
– Разве вы не понимаете? Из всех возможных точек