мне, а ты с этим психиатром говорила?
– Ну как бы, – ответила девушка.
– И что он сказал? Где был Симор, когда вы разговаривали?
– В Океанском салоне, на пианино играл. Он оба вечера, что мы тут были, играл.
– Ну, и что он сказал?
– Ой, да ничего такого. Сначала со мной сам заговорил. Я вчера вечером на бинго рядом с ним сидела, и он спросил, не муж ли это мой играет в соседнем зале на пианино. Я говорю, да, муж, а он спрашивает, он что, заболел. А я говорю…
– А почему он спросил?
– Откуда я знаю, мама? Наверное, Симор бледный такой, – сказала девушка. – В общем, после бинго они с женой позвали меня выпить. Я и пошла. Жена у него просто жуть. Помнишь это кошмарное вечернее платье, мы его в витрине «Бонуита»[4] видели? Ты про него еще сказала, что к нему нужно маленькую, просто крохотную…
– Зеленое?
– Вот в нем она и ходит. Там одни ляжки. Она у меня все спрашивала, не родственник ли Симор той Сюзанне Гласс, у которой магазин на Мэдисон-авеню, шляпный.
– Но что же он сказал? Врач.
– А. Ну, в общем, ничего такого. То есть мы же в баре сидели и прочее. Там жуткий шум.
– Да, но… но ты ему рассказала, что он пытался сделать с бабушкиным креслом?
– Нет, мама. Я не очень вдавалась в подробности, – ответила девушка. – Может, еще получится с ним поговорить. Он торчит в баре целыми днями.
– А он не сказал, возможно ли, чтобы… ну, ты понимаешь – он чудить, скажем, начал? С тобой что-нибудь сделал?!
– Вообще-то нет, – ответила девушка. – Ему нужно побольше фактов, мама. Им же про детство надо все вызнать – вот в этом смысле. Я же сказала, нам едва удалось вообще поговорить, такой там шум стоял.
– М-да. Как твое синее пальто?
– Нормально. Я часть набивки вытащила.
– А что вообще с одеждой в этом году?
– Жуть. Но инопланетная. В общем, сплошные блестки, – сказала девушка.
– Как номер?
– Нормально. Но и только. Тот, что у нас до войны был, не дали, – сказала девушка. – Люди в этом году кошмарные. Ты бы видела, что с нами в ресторане сидит. За соседним столиком. Будто на самосвале приехали.
– Ну что, сейчас так повсюду. Как балерина?
– Слишком длинная. Я же говорила, она слишком длинная.
– Мюриэл, я только еще раз у тебя спрошу – с тобой правда все хорошо?
– Да, мама, – ответила девушка. – В девяностый раз.
– И ты не хочешь вернуться домой?
– Нет, мама.
– Твой отец вчера вечером сказал, что он с большой радостью заплатит, если ты поедешь куда-нибудь одна и все обдумаешь. Можно отправиться в очень славный круиз. Мы оба подумали…
– Нет, спасибо, – сказала девушка и сняла ногу с ноги. – Мама, этот звонок будет сто…
– Как вспомнишь, что ты всю войну этого мальчика ждала… то есть, как подумаешь про всех этих полоумных женушек, которые…
– Мама, – сказала девушка, – давай закругляться. А то Симор зайдет.
– А он где?
– На пляже.
– На