объедаются —
тоже радость,
А я займусь футуризмом
в политике.
Футуризм в политике —
это не хохма,
Не «левая» поэтическая химера.
Это «завтра»
как принцип и догма,
Как прошлого и нынешнего мера.
«Завтра» – самое популярное слово.
Завтрак для того, у кого
нет ужина.
«Завтра!» – снова, снова и снова
Сверкает прославленное оружие.
Светлое завтра…
Светлые дали…
Об этом писали,
читали,
мечтали.
Одно не совсем принималось в расчет —
Не завтрашний ангел,
а нынешний черт.
Вот так мы развлекались. Играли словами. На кухне, как сейчас принято говорить. Но не только на кухне. «Оттепель», хотя и была подморожена, продолжалась. Поэтический авангард демократии собирал тысячные аудитории – от площади Маяковского до Политехнического музея и от Владивостока до Ленинграда. Люди не могли заниматься политикой, политикой стали заниматься стихи. Политикой стали заниматься театры. Властителем умов был «Современник». Всходила звезда Окуджавы. Мы жили этой жизнью. Мы были погружены в эту атмосферу. Ток эпохи проходил и через нас.
Большой шум вызвала моя первая, заявочная, так сказать, статья «Наука и мировоззрение» (1960, № 5). Не зря, оказывается, в 1948 году ростовские студенты изучали материалы сессии ВАСХНИЛ. Наконец пригодилось. Признав, что классическая генетика в ее менделевско-моргановском варианте была пропитана метафизикой и идеализмом, я продолжал: «Однако в самом представлении о материальном «механизме» наследственности нет ни идеализма, ни метафизики. Обнаружение и исследование биофизических и биохимических закономерностей, связанных с этим механизмом, представляют важнейшую задачу науки, решение которой откроет безграничные возможности управления процессом органической эволюции и может выдвинуть биологию на ведущее место в системе наук. Какими бы методами ни решалась эта задача, она остается не философской, а естественно-научной, и решение ее должно опираться в первую очередь на эксперимент, а не на философскую аргументацию».
Номер «Коммуниста» с моей статьей вышел в начале марта. А 17 апреля газета ЦК КПСС «Сельская жизнь» поместила статью академика Т.Д. Лысенко «Мичуринское учение – на службу народу». Академик, естественно, отчитывал меня и отрицал наличие «материального механизма наследственности».
Сложилась парадоксальная ситуация, которую можно проиллюстрировать письмом в «Коммунист», написанным двумя, несомненно, мичуринскими биологами. Цитирую:
«В «Коммунисте» № 5 за этот год напечатана статья А. Бовина «Наука и мировоззрение», где он пишет, что «в самом представлении о материальном «механизме» наследственности нет ни идеализма, ни метафизики». Иными словами, те генетики, которые утверждают существование обособленного от тела специального аппарата наследственности, по мнению автора, являются такими же материалистами, как и сторонники мичуринской генетики. В первом номере «Сельской жизни» Т.Д. Лысенко ответил А. Бовину. Мы полностью согласны с Т.Д. Лысенко с тем, что мичуринская биологическая наука – единственное направление в генетике, которое сознательно