мнение. Но, прошедший суровую школу жизни, он умел делать это мнение незаметным.
Момджяна сменил Георгий Лукич Смирнов. Человек из аппарата, но не совсем аппаратный человек. Здравый смысл вместо эрудиции. Умение ладить и с начальством, и с подчиненными.
Со Смирновым связан эпизод, вошедший в фольклор «Коммуниста». На моем рабочем столе нет ни книг, ни бумаг, вообще – ничего. Когда пишу – лист, на котором пишу, и книга, с которой списываю. Когда думаю, стол чист.
– Что вы делаете? – спросил Смирнов, увидев меня за пустым столом (он был только что назначен в «Коммунист» и еще не знал привычек своих сотрудников).
– Думаю.
– Нет, что вы конкретно собираетесь делать?
– Конкретно я собираюсь пойти в туалет, – ответил я и вышел из кабинета…
Моим непосредственным шефом был уже упоминавшийся Анатолий Павлович Бутенко. Фронтовик. Главный в журнале борец против ревизионизма. Но без тупости, обычно присущей таким борцам. Человек, не боящийся говорить «нет!» начальству и отстаивать свою позицию. Пожалуй, лидер нашего «младокоммунистического братства»[5]. Многие наши сходки происходили в его гостеприимной квартире под гастрономическим руководством Марины Хевеши – скрытой венгерской ревизионистки (по совместительству – тогдашняя жена Бутенко).
Моими коллегами (сиречь консультантами) были Наиль Бариевич Биккенин – человек тончайшего юмора и хорошего философского чутья, успевший дорасти до главного редактора журнала и сохранить его, преобразовав в «Свободную мысль»; Генрих Федорович Хрустов – почти вундеркинд, почти не от мира сего, погубивший свой искрящийся талант в длинных коридорах МГИМО; Виктор Николаевич Фокин – прекрасный редактор, порядочный человек, придумавший фоктейль (так называлась любимая им смесь пива и портвейна).
Отдел философии вместе с отделом международной жизни образовывали, так сказать, либерально-демократический фланг редакции. XX съезд оставался нашим знаменем, нашим символом веры. На консервативном фланге были отдел искусства и литературы и отдел партийной жизни, дрейфовавшие в сторону умеренного сталинизма. Где-то ближе к левому центру пульсировал отдел экономики. Деление, конечно, условное, грубое. Но оно показывает тот водораздел (или – мыслераздел), вдоль которого накапливалось напряжение. Оно ухватывает главное: уже тогда начинались процессы, приведшие к перестройке, развалу партии и краху социализма.
Тогда, почти полвека назад, мы не думали об этом. Молодость – это тактика, стратегия начинается гораздо позже. Мы, я имею в виду уже упоминавшихся «младокоммунистов», работали весело, с удовольствием. Были в курсе самиздатовских и тамиздатовских новинок. Спорили до хрипоты. Довольно часто учиняли всякие неофициальные сборища с музыкой, танцами, хохмами.
Что же касается собственно работы в журнале, то она заключалась прежде всего в подготовке к печати, редактировании статей, написанных