автономии, чем-то напоминая небольшое удельное княжество в составе средневекового государства. Виктора с Геннадием связывала не только «опека» господина Тарасова. Случалось, они вместе выезжали на разборки. (Пастухов по достоинству ценил незаурядные бойцовские качества[5] Филимонова.) Зачастую «сюзерен» поручал «вассалу» вытрясти долг из какого-нибудь оборзевшего коммерсанта. Тут, надо отдать должное, с Геннадием мало кто мог потягаться. Филимонов обходился без крови, без особых увечий, порой вообще не прибегал к насилию, однако неизменно добивался успеха. Провинившиеся торгаши в прямом смысле слова потели от ужаса под его тяжелым серо-стальным взглядом.
Кроме того, Геннадий умел легко ставить на место зарвавшихся, мешающих делу типов[6], опять-таки с минимумом рукоприкладства или вовсе без оного… По причинам вышеизложенным Пастухов относился к Филимонову с искренней симпатией, которая, впрочем, не распространялась на рядовых тарасовских охранников. Их Виктор мысленно называл «этот сброд» и был, в сущности, абсолютно прав. Народец в возглавляемой Филимоновым Службе безопасности подобрался еще тот, почти как во Французском иностранном легионе[7]. Лишь железная рука Геннадия держала в узде разнузданных, склонных к грубой уголовщине мордоворотов. Филимонов отлично знал многочисленные недостатки своих сотрудников, но… «Где сейчас найдешь хорошего работника, отвечающего всем требованиям? – неизменно сокрушался он. – Лучшие парни или уже разобраны, или в Чечне воюют! Ох-хо-хо!!! Приходится довольствоваться тем, что осталось в наличии!!!»
И Геннадий довольствовался, вразумляя совсем уж непонятливых самыми суровыми методами. Стоило охраннику напакостить по-крупному, и обычно сдержанный, вежливый Филимонов превращался в точную копию разъяренного тигра! Так, некоему Валере Куличкову, струсившему в ответственный момент и подставившему под удар товарищей, после «воспитательной беседы» с начальником (кстати, незаурядным специалистом по рукопашному бою) пришлось полтора месяца отлеживаться в травматологии. Экзекуция (как всегда в подобных случаях) проводилась на глазах у остальных… В результате накачанные, отмороженные «быки» цепенели под разгневанным взором шефа, как кролики перед удавом[8]. Тем не менее подчиненные хоть и боялись начальника, но одновременно уважали. Геннадий отличался повышенным чувством справедливости, крайней щепетильностью в финансовых вопросах, понапрасну никого не наказывал и неизменно отстаивал до последнего интересы вверившихся ему людей. Вот и теперь, лично не нуждаясь в денежных средствах (Витя исправно подбрасывал прибыльные заказы), он кипел от ярости из-за зажиленной Тарасовым двухмесячной зарплаты охранников…
– Видишь ли, Гена, – положив на край стеклянной пепельницы дымящуюся сигарету, осторожно начал Пастухов. – По-моему, не стоит торопиться со скоропалительными решениями. И ты, и я знаем Андрея не первый год. Ну, оступился человек, бывает. Бог ему судья! Давай так – я конкретно переговорю