пор я не ощущал на себе такого светлого всепоглощающего чувства, как любовь. Только горький суррогат, получаемый мною от женщин желающих составить мое счастье.
Софье автомобиль понравился. Она ходит вокруг него, восторженно рассматривая агрессивный дизайн и огромные литые диски. А мне нравятся другие машины, неповоротливые и мордатые американцы и чем старее модель, тем лучше. Новые – зализанные, лишенные своего агрессивного шарма мне не понятны.
Я часто вспоминаю купленный отцом первый и единственный его «Москвич». Я водил пальцем по шершавой, пахнущей новизной пластмассе и представлял себя бывалым шофером, виденным мною в каком то старом фильме. С каким трепетом я держался своими детскими ручонками за огромный, по моим понятиям, блестящий круглый руль и давил на клаксон, вызывая злость и ворчание соседских бабулек. В тот первый день родители так и не смогли вытащить меня из этого чуда Советской автомобильной промышленности, непонятного, грязно-зеленого цвета. Так и носили мне обед и ужин до темноты, пока сон не сморил меня, и я не уснул прямо на автомобильном сиденье. Помню, как папины заботливые руки несут меня домой, и укрывают теплым одеялом.
– Автолюбитель растет – весело вздыхала мама.
Нет, мама ты ошиблась. Я не люблю бездушные вещи и автомобили из их числа, хотя некоторые считают, что машины все же имеют душу. Я не понимаю слова – мода. В моем понимании мода – это то, что нравится тебе то, что греет твою душу, а не то, что есть у всех и сливается серой, пусть даже и очень дорогой массой.
– Ты ретроград – говорила мне моя супруга.
Нет, я не ретроград, я не чужд прогресса, просто не люблю навязываемых мне стереотипов.
– Анатолий, мы можем поехать домой, я замерзла? – Говорит Софья, поглубже натягивая шапочку. Я вижу, как дрожат ее тонкие пальцы.
– Конечно, поехали – говорю я. Мне приятно, что она считает квартиру моих родителей своим домом. Я счастлив от ее близости. В машине тепло и она заметно расслабилась, сидит, напевает, что – то себе под нос.
– Спасибо – говорит Софья – ты знаешь, мне так хорошо сегодня. Как будто воздухом наполненной себя чувствую, так легко и приятно. Ты удивительный мужчина.
Дома она пытается приготовить ужин. Видно, что она никогда не занималась готовкой и, в конце концов, когда из кухни начинает валить дым и запах горелой пищи, я решаюсь заказать пиццу. Мы едим пиццу, пьем вино. Софья смеется, закинув голову, и мое сердце наполняется счастьем и надеждой, что она оттает и забудет свое страшное прошлое. Ее прекрасные глаза сверкают изумрудным светом в отблесках пламени горящего в камине.
– Ты же хочешь меня. Что тебя останавливает? – Спрашивает она.
– Я буду ждать, когда ты захочешь.
– И как ты узнаешь о моем желании? – Удивленно вздергивает она изящную бровь.
– Ты сама мне скажешь.
Остаток