флагами.
Вдруг наступила благоговейная тишина, и раздалось цоканье. Мы с Кьярой и Клио, как по команде, поднялись на носочки, чтобы увидеть, возможно, будущую героиню сегодняшнего праздника. Именно этому крупному черному коню предстоит вечером отстаивать честь жирафов. Животное возмущенно фыркало и нервно цокало, не желая стоять на месте, что сопровождалось монотонным голосом священника, читающего молитву.
– Что-то у них лошадь нервная, – шепнула мне Клио.
– Это хорошо. Говорят, если лошадь апатичная, о победе можно даже не мечтать, а вот если буйная, то будет интересно, – улыбнулся я ей.
Когда обряд освящения лошади завершился словами священника «Vai e torna vincitore»11, толпа красно-белым потоком устремилась к выходу, плавно вынося нас на улицу. Я крепко схватил за руки своих девочек и вышел под жаркое августовское солнце. Люди, обмотанные флагами с изображением жирафов, старались дотронуться до коня, обнять его и даже поцеловать.
– Они поклоняются коню, будто он уже выиграл Палио, – изумленно смотрела на них Клио.
– Нет, они просто наделяют его своей верой, – смеясь, сказала Кьяра. – Если конь будет чувствовать, какие надежды на него возлагают, это будет подстегивать его бежать к финишу.
– Да, но… Веру вселять надо в жокея. Он будет коня подстегивать, – пожала плечами Клио. Мы были на этом празднике так давно, что она, видимо, уже не помнила его правил.
– Нет, Клио. Палио выигрывает именно лошадь. Она вообще может своего всадника скинуть со спины еще на старте и прийти к финишу одна, принеся победу своей контраде. Так что лошадь на этом празднике – священное животное.
Мы потекли вместе с толпой к сердцу Сиены. Где пребывает мой сын, я не имел ни малейшего представления, потому что в толпе я его так и не увидел. Хотя, возможно, он уже давно занял места на Пьяцца дель Кампо… Вынырнув из основного потока около узкого переулка, я увлек своих девочек в его прохладу в направлении мало приметной, но исключительной, с точки зрения кухни, остерии.
– Мы должны быстро пообедать и успеть занять места на Пьяцца дель Кампо. У нас два часа, так что ускоримся.
К четырем вечера мы уже протискивались среди кучи болельщиков по главной площади города. Жара стояла страшная, толпа была плотная, страсти накалялись, общая эйфория распалялась все сильнее. Теперь выбраться из этого пекла можно будет только после окончания скачек. Или на носилках, если вдруг организм не выдержит и решит отключиться от происходящего.
Я пытался протиснуться к стартовой линии через всех зрителей, которые тоже хотели оказаться именно там, чтобы видеть и старт, и финиш. Два часа мы переминались с ноги на ногу, обсуждая разные жизненно важные темы, причем не только между собой, но и с соседями по толпе. Обсудили даже засуху в каком-то отдаленном уголке нашей планеты, хотя самая ощутимая засуха была у меня