бумагу и заметил, что там написано только имя.
– Я никому из моих клиентов не даю телефон. Видимо, он узнал в справочном. Я даже не сказал ему, как меня зовут. Когда он спросил: «Эй, фашист, как тебя зовут?», я ему ответил: Адольф, хотел сказать Гитлер, потом подумал, что Гитлер может разозлить дурака, назвал то ли Гимлер, то ли Битнер, не помню сейчас.
– Я могу взять у вас эти фотокарточки?
– А если он придет за ними, я скандала не оберусь. Что ему сказать, кто взял?
– Он не придет, он уже мертв.
– Ой, слава тебе, господи! Не хотел бы с дураком встречаться еще раз.
Капитан взял фотокарточки, попрощался и ушел. Фотограф закрыл двери и перекрестился.
В небольшой светлой комнате лазарета воинской части, где расположены четыре койки с тумбочками возле них, лежат два солдата на койках ближе к окну. Две другие койки пустуют. На одной койке лежит Петр Антонов. Он спит. На другой лежит солдат в очках, читает книгу. Открывается дверь, и заходит в комнату Павел. Он здоровается с солдатом в очках и спрашивает, показав пальцем на Петра:
– Спит?
– Кажется, да. Недавно разговаривал, сейчас молчит.
Тут Петр, не открывая глаз, поднимает правую руку с открытой ладонью высоко для привычного с братом приветствия. Павел подходит и бьет ладонью по ладони брата.
– Лежишь с раной? Ну как нога?
– До свадьбы заживет, – открывает глаза Петр. – Ты матери не написал?
– Зачем расстраивать ее? Выйдешь из лазарета, сам напишешь.
– Выйдешь? Когда?!
– Ну когда-нибудь. Из-за ранения в ногу пока никто не умирал.
– У меня повреждена кость. Грозятся отправить в госпиталь. Пока я здесь, мать бы прислала деньги на твое имя, ты бы пошел на почту, получил. Я много крови потерял, напиши матери, что мне надо усиленно питаться.
Павел вытаскивает из кармана бушлата два яблока и протягивает Петру.
– На, питайся пока этим. Завтра я запишусь в оперативный отдел, поеду в Москву. Что купить тебе?
– Купи бутылку пивка.
– Опять ты свое?
Тут открывается дверь и в палату входит капитан Елисеев.
– Ну, герой, как нога? – спрашивает капитан.
– Болит, ноет, спать не дает.
– Ты почему этого молодого напарника нарушителя не застрелил?
– Чтобы потом меня в тюрьму посадили за убийство? Ведь он не делал попытки перелезть через колючую проволоку. Может быть, это был простой зевака, видит, тут стреляют, решил подойти поближе полюбопытствовать.
– Ты запомнил черты его лица? Можешь дать его словесный портрет?
– Очень смутно. Я на его лицо смотрел бегло, только на несколько мгновений, тем более у меня в глазах темнело от боли. Я даже не заметил, в чем он был одет. Только в глазах запечатлелась его вязаная шапка на голове с помпончиком, какие надевают, когда на лыжах катаются.
Вот дом, где живут Петр и Ксения Ферапонтовна. Петр, хромая, в правой руке держит палку, в левой – чемодан, в солдатской шинели поднимается на третий этаж и нажимает